Алексей Ковальчук - Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика

Бесценный для настоящего исследования источник – материалы Сената. Особенно с точки зрения поставленной задачи – выявления стоявших перед правительством первоочередных проблем и практических способов их решения. Ввиду отсутствия по настоящее время реальных возможностей для детального описания всего громадного документального сенатского корпуса на уровне отдельно обсуждавшихся вопросов приходилось полностью просматривать все тома, руководствуясь в качестве своего рода навигатора составленной в XIX в. рукописной описью (Оп. 124).

Выявленные сенатские источники можно разделить на несколько основных тематических групп:

I. Отношение правительства к проблеме «разгосударствления» экономики , т. е. передачи в частные руки казенных предприятий и некоторых неотъемлемых государственных функций. Эта проблема имела и свой особый аспект: целесообразность и условия оказания государственной поддержки частному сектору.

Как показывают выявленные документальные источники, до 1762 г., т. е. до провозглашения нового, либерального экономического курса, правительство охотно шло навстречу инициативам широких предпринимательских кругов, сначала преимущественно купеческих, передавая им основанные на средства казны предприятия и промыслы. Например, Путивльскую суконную мануфактуру купцу Козьме Матвееву в 1752 г., бумажную фабрику вблизи Петербурга барону Сиверсу в 1753 г. (РГАДА. Ф. 248. Оп. 39. Д. 2853). Причем передачи, как правило, сопровождались щедрыми казенными пожалованиями в виде рабочей силы, льготами и привилегиями. Во второй половине 1750-х гг. заметна активизация высшей сановной знати, ставшей наиболее активной участницей дележа государственных активов. В сферу ее интересов вошли не только высокодоходные горно-металлургические предприятия Урала (Там же. Оп. 39. Д. 2864), но и различные промыслы, включая поташные (Там же. Оп. 40. Ч. 1. Д. 2984) и северные морские «сальные» и китобойные (Там же. Оп. 43. Д. 3796), а также участие в крупных компаниях, монополизировавших всю восточную торговлю (Там же. Оп. 40. Ч. 1. Д. 2985), и в масштабных откупных операциях. К числу последних можно отнести беспрецедентную по масштабу и своего рода единственную в истории России акцию по отдаче на откуп частной купеческой компании Шемякина всех государственных таможенных сборов в стране. В научной литературе до сих пор нет исчерпывающей оценки этого факта. Найденные документы позволяют всесторонне рассмотреть отношение сразу трех администраций – Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II – к вопросу о причинах самоустранения государства от взимания таможенных пошлин и понять мотивы, побудившие Екатерину II отказаться от затянувшегося и оказавшегося весьма дорогостоящим для казны эксперимента (Там же. Оп. 40. Ч. 1. Д. 3060; Ч. 2. Д. 3187; Оп. 42. Д. 3590, 8139 (протоколы Конференции при высочайшем дворе)).

Несмотря на масштабную передачу казенных предприятий дворянской верхушке, осуществленную во второй половине 1750-х гг., правительство не всегда действовало безоглядно, в угоду придворной знати, как может показаться на первый взгляд. В 1757 г. Сенат достаточно категорично высказался против передачи обладавшему громадным влиянием при дворе Роману Воронцову Верх-Исетского доменного и двух екатеринбургских молотовых заводов. По мнению Сената, вокруг этих заводов сложился целый производственный комплекс из имевших стратегическое значение металлообрабатывающих предприятий (оружейных, монетных). На его основе возникла необходимая инфраструктура, включавшая заводское правление, канцелярию, госпиталь, аптеку, офицерскую школу и пр. Кроме того, поблизости были обнаружены золотоносные руды. Поэтому данный комплекс не подлежал искусственному дроблению (Там же. Оп. 39. Д. 2864).

После воцарения Екатерины II основные положения постепенно формировавшейся неофициальной экономической «доктрины», которая так и не была обнародована, стали понемногу вытеснять прежние, недавно казавшиеся незыблемыми представления, сложившиеся еще в эпоху Петра I. В первую очередь те, которые рассматривали государство в качестве основной направляющей и регулирующей силы. Без его всеобъемлющего контроля и участия организация хозяйственной жизни просто не мыслилась. Теперь же в соответствии с провозглашенной экономической свободой государство лишалось своей прежней роли. Новая ориентация всецело на частную инициативу и полную самостоятельность частного капитала, казалось бы, подразумевала устранение государства из всех сфер экономической жизни. Однако, как показывают документы, в действительности этого не произошло. Постепенно сложив с себя полномочия по мелочному контролю, надзору и регламентации, государство тем не менее сохранило в той или иной степени свое участие в различных сферах экономики. Это, например, выразилось в реприватизации ряда крупных металлургических заводов, в стремлении построить несколько жизненно важных казенных предприятий в тех отраслях, куда не спешил приходить частный капитал (Там же. Оп. 42. Д. 3605; Оп. 52. Д. 4331; Оп. 41. Д. 3418; Оп. 42. Д. 3592). Иногда интересы казны требовали вступать в прямую конкуренцию с частными производителями. И тогда она не останавливалась перед тем, чтобы строить собственные предприятия. Особенно это характерно для винокуренного производства (РГАДА. Ф. 248. Оп. 43. Д. 3768, 3770, 3773; Оп. 53. Д. 4412). Государство порой не пренебрегало вложением средств даже в те начинания, которые не являлись заведомо перспективными. Так, имеются весьма скептические высказывания императрицы Екатерины II относительно возможностей развития шелкоткацкой промышленности в России. Последнюю она называла пустой безделицей, не имеющей глубоких корней и отечественной сырьевой базы. Тем не менее, невзирая на собственное суждение, она поддержала проект по строительству на юге России казенного шелковичного завода (Там же. Оп. 41. Д. 3415; Оп. 43. Д. 3800; Оп. 51. Д. 4259).

II. Свобода торговли и меры правительства по исполнению указов 1762 г . Имеются в виду указы от 28 марта и 31 июля 1762 г., принятые соответственно при Петре III и Екатерине II. Оба документа близки по содержанию и основной направленности. Но они вовсе не идентичны, хотя и воспринимались в научной литературе именно в таком качестве. Если первый указ и по содержанию, и по стилистике больше напоминал пафосную декларацию о преимуществах свободы и вреде запретительных мер для торговли, в первую очередь тех, которые принимались ради установления особого покровительственного режима существования возникших в конце 1750-х гг. торговых компаний-монополий, то второй как более «приземленный» предлагал значительно больше способов конкретных решений в определенных ситуациях. Причем они оба допускали некоторые ограничения или даже прямые запреты, необходимые, по мнению власти, для обеспечения жизненных интересов и потребностей большинства населения.