Рой Медведев - Революция и Гражданская война в России 1917—1922

В середине XIX века Маркс и Энгельс вообще отвергали возможность победы социалистической революции в одной отдельно взятой стране. Они думали о революции, которая должна была охватить все главные капиталистические страны Европы. Маркс и Энгельс не могли даже предполагать, что экономическая система капитализма окажется в состоянии достигнуть таких уровней развития, как это произошло во второй половине XX века. Социализм, вышедший на международную арену после Октября, не смог и через 70 лет догнать по экономическому уровню ведущие страны капитализма.

Успехи мировой капиталистической системы, которая во многих отношениях все еще опережает параллельно развивающуюся мировую социалистическую систему и, в частности Советский Союз, отнюдь не доказывают ни вечности капитализма, ни невозможности новых социалистических революций – в том числе и в развитых капиталистических странах. Эти революции могут прийти в наш мир и без вооруженных восстаний и гражданских войн. Если XX век внес так много неожиданных поправок в наши представления о социализме и капитализме, то почему нельзя предположить, что и XXI век будет также богат неожиданностями, которые сегодня просто трудно представить.

Конечно же, ни Февральская, ни Октябрьская революции не были преждевременными, особенно в своих первых и главных революционных преобразованиях. Для Февральской революции это было свержение самодержавия и утверждение демократии; для Октябрьской революции – перемирие на фронтах мировой войны, передача помещичьих, удельных и церковных земель в распоряжение крестьянских Советов и комитетов, введение рабочего контроля и национализация крупных монополий, крупнейших предприятий и банков, отделение церкви от государства, установление 8-часового рабочего дня, уничтожение сословий и Декларация о полном национальном равноправии народов России. Однако многие из мероприятий советской власти, предпринятых весной 1918 года, были явно преждевременными, они были забеганием вперед и с этой точки зрения были ошибочными. Так, например, были явно ошибочными такие мероприятия, как национализация не только крупных, но также мелких и средних предприятий, полное запрещение частной торговли в стране, попытка введения прямого продуктообмена между городом и деревней, принудительное изъятие всех излишков зерна и других продуктов у крестьян. Именно для проведения такой политики были созданы многочисленные продовольственные отряды (продотряды) из рабочих и комитеты крестьянской бедноты (комбеды), наделенные чрезвычайными полномочиями. Явно неразумными мероприятиями были разделы и раздробление всех без исключения крупных аграрных хозяйств, включая и высокорентабельные капиталистические хозяйства. Очевидным разрушением производительных сил деревни стал и разгром и раздел относительно рентабельных крупных крестьянских (кулацких) хозяйств. Эти мероприятия оттолкнули от большевиков не только крупное крестьянство, но и значительную часть среднего, а также ремесленников и даже часть пролетариата. Оказался невозможным какой-либо компромисс между большевиками и другими социалистическими и мелкобуржуазными партиями России. Большевики оказались в изоляции, и это ослабило советскую власть и открыло дорогу для консолидации буржуазно-помещичьей контрреволюции. Констатация этих фактов и доказательство этих тезисов составляют главную, по моему замыслу, часть настоящей книги.

Нелишне отметить, что и сегодня большая часть советских исследователей пытается доказать, что политика продразверстки, комбедов и продотрядов, то есть всего того, что получило позднее название «военного коммунизма», была не причиною, а следствием гражданской войны. Так, например, советский автор И. Челышев, полемизируя с западными историками, пытается просто отрицать тот факт, что широкие массы мелкой буржуазии разочаровались весной и летом 1918 года в большевиках из-за проводимой ими политики военного коммунизма. В подтверждение своих рассуждений И. Челышев ссылается на слова Ленина о том, что военный коммунизм был политикой, вынужденной войной и разорением России, что он не отвечал глубоким хозяйственным задачам и интересам пролетариата [6] Проблемы мира и социализма. 1983. № 7. С. 90. . Эти слова Ленина были полупризнанием ошибок большевиков, и он имеет в виду последствия не Гражданской, а мировой войны. Последствия Гражданской войны в 1921 году были еще более тяжелыми, но именно в это время большевики приняли решение об отказе от политики военного коммунизма.

Более точно оценивает значение и мотивы политики военного коммунизма другой советский автор Е. А. Амбарцумов. Он считает более плодотворным трактовать политику военного коммунизма не как результат Гражданской войны, а как закономерный результат внутренней логики революции, ее максималистской и романтической традиции. Военный коммунизм естественно продолжал основные направления «красногвардейской атаки на капитал». Такое забегание вперед с последующим отступлением мы могли видеть позднее и в развитии других революций, например, в Китае и на Кубе. Еще Энгельс писал, что есть, по-видимому, закон, требующий от революции продвинуться дальше, чем она может осилить и закрепить. Но это позволяет революции прочно закрепить менее значительные преобразования. «Левизна», таким образом, оказывается почти неизбежной «детской болезнью» всякого революционного движения, особенно прошедшего этап вооруженной борьбы. Но эта «детская болезнь» может привести к тяжелым осложнениям, если ее не распознать вовремя и запустить [7] Новое время. 1983. № 18, С. 18; см. также: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 22. С. 308–309. . Большевикам пришлось преодолеть свои ошибки весны и лета 1918 года, но только весной и летом 1921 года.

Анализируя разного рода примеры забегания вперед, Энгельс считает это особенностью лишь буржуазных революций, которые развиваются стихийно. Этого не будет, по мнению Энгельса, при пролетарских социалистических революциях, которые будут происходить под руководством дисциплинированной и хорошо организованной партии [8] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. Т. 22. С. 533–534. . Однако большевики в данном случае не оправдали ожиданий Энгельса, и они также не удержались от забегания вперед и от попыток решить задачи, время решения которых еще не наступило. Что удалось большевикам, благодаря главным образом Ленину, – это принять трудное решение об отступлении, не потеряв при этом ни власть, ни собственные головы. О таком исходе забегания вперед также предупреждал Энгельс [9] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. Т. 28. С. 490–491. .