Андрей Паншин - История города Екатеринослава. Книга первая. Монастырское урочище

Некоторые современные учёные тюркологи связывают слово «бесермен» с исходным именем мисирмен/мисырмин – «я священный» или «священные люди», и предполагают, что так называли себя люди, принявшие ислам. [115] Дроздов. Стр. 231. Такая трактовка достаточно правдоподобна. Первоначально в монгольском войске было очень много язычников и даже христиан. Поэтому, естественно, что новообращенный мусульманин выделял себя из общей массы населения. «Татары» же – было общеплеменным названием, у русов это слово означало – «люди другой страны» . [116] Дроздов. Стр. 231. Примечательно, что в Западной и Центральной Европе вместо названия «татары», звучал этнотермин «тартары», который нес совершенно иную смысловую нагрузку. «Тартар», от тюркоязычного «тар-тар» (узкий-узкий), что характеризовало разрез глаз монголоидной расы. [117] Дроздов. Стр. 232. Существовала и другая, мифологическая трактовка этого названия. Средневековые источники считали монголов потомками древних Мидийцев, живших над рекой Тартар. От названия реки и произошло название народа. Кроме того, в умах европейцев существовала аналогия с древнегреческим «Тартаром», преисподней, где находилось царство мёртвых. «Тартары» казались выходцами из этого страшного места. [118] Боплан. 2004. Комментарии. Стр. 425.

Столкновение двух миров, леса и степи, череда непрерывных войн, потоков крови, эта традиционная теория знакома и нам, и нашим родителям по школьным советским учебникам истории, которые были неплохо написаны и читались с интересом. Нашествие орды сопровождалось картинами страшного разорения и опустошения Руси, уничтожения многих народов, возникала четкая граница между домонгольским и послемонгольским периодами древнерусского государства, развитие которого было отброшено на несколько столетий назад.

Была и другая, в силу ряда обстоятельств, не очень распространённая теория. Её сторонники считали, что, наряду с жестокостями периода завоевания, татаро-монгольское иго имело и положительный результат. Благодаря жесткой централизованной власти монгольских Ханов прекратились междоусобицы русских князей, произошло постепенное объединение русских земель. Благодаря веротерпимости монголов сохранилось и даже упрочилось православие. А опасность Руси грозила с Запада, в связи с постоянными проявлениями агрессии католических стран. Эту теорию «Евразийства» представлял в начале XX столетия академик Г. Н. Вернадский и другие. Известный сторонник этой теории Л. Н. Гумилев, издавший много интересных, хотя и критикуемых книг по истории Руси и степных народов, называл отношения Руси и Орды взаимовыгодными или, другими словами, – «симбиозом». [119] Гумилев. Стр. 602.

Как бы там ни было, но столкновение этих двух миров, леса и степи, привело к изменению жизни не только завоеванных народов, но и самих завоевателей, части степных племён. Литовские татары из Трок, московские Касимовские татары, многие другие сменили кочевой образ жизни, соединились с оседлыми соседями. Такими же оседлыми постепенно стали и жители Казанского ханства, часть народа кочевой империи, соединившегося с бывшими жителями Великой Булгарии и Великой Унгарии.

Всё же основная масса монголо-татар продолжала оставаться кочевниками, и дело здесь было вовсе не в их отсталости. Кочевой стиль, кроме способа ведения хозяйства, был ещё и жизненной философией. Знакомый нам профессор Матвей Меховский сообщал о кочевых татарах: «Насмехаясь над христианами, они говорят между собой: "Не сиди на месте, чтобы не быть в грязи, как христианин, и не гадить под себя"» . [120] Меховский. Стр. 59. Подобную татарскую поговорку приводил в своих записках и Сигизмунд Герберштейн: «…Иногда, разсердившись на детей и призывая на них тяжкое несчастие, они обычно говорят им: "Чтоб тебе, как христианину, оставаться всегда на одном месте и нюхать собственную вонь"» . [121] Герберштейн. Стр. 143–144.

Движение, постоянное движение, весь домашний уклад кочевника был приспособлен к этому. Сам его дом в зависимости от размера семьи и достатка находился на двухколесной арбе или четырехколёсной повозке. Втулки деревянных колёс этих повозок, сделанные из твёрдой древесины, никогда не смазывались и при движении издавали жуткие скрипящие звуки. Дело не в недостатке смазочного материала, как раз жира в семьях скотоводов хватало. Сами татары объясняли, что мол колёса смазывают только воры, а честному человеку таиться нечего. В литературе часто встречается также мнение исследователей, что скрип огромной массы деревянных повозок, сопровождавших монгольское войско в любых походах, был своеобразным психологическим фактором устрашения. Эти звуки должны были воздействовать на подсознание врага примерно так, как современная полицейская сирена действует на преступника.

Версия о раздирающем душу скрипе сотен и сотен повозок, парализующем врага, впечатляет. Очень вероятно, что такое психотронное оружие являлось реальностью, но «колесному скрипу» есть и совсем простое объяснение. В российском «Справочном энциклопедическом словаре» издания К. Края от 1847 года при описании татарской арбы читаем:

«Татары не употребляют ни поддосок, ни втулок, словом ни крохи железа на оси или в ступице; ось и ступица делаются из крепкаго, твердаго дерева (граб, дуб и кизил); если же ось хотя однажды будет смазана дегтем, то уже непременно загорается впоследствии, но изредка её можно натирать мылом, не опасаясь воспламенения» . [122] Край. Т. 1. Стр. 392.

Оказывается, однажды смазанную ось необходимо было непрерывно мазать и дальше, иначе происходило возгорание ступиц. А несмазанная втулка могла служить очень долго без всяких проблем (кто бы мог подумать!), но при этом страшно скрипела. Картину движения по степи такого кочевого города красочно описал любимый мною со студенческой скамьи поэт Николай Заболоцкий: