Лев Поляков - История Антисемитизма. Эпоха Веры.

В 1650 году «Ваад четырех стран» объявляет национальный траур в память о первых жертвах: в течение трех лет польским евреям запрещается носить одежды из шелка или бархата. Устанавливается ежегодный пост 20 сивана, в годовщину одного из первых массовых убийств, совершенных казаками в Немирове. Этот пост будет строго соблюдаться вплоть до начала XX века. Раввины составляют новые плачи {«селишот» и «кинот»), их поют в синагогах вслед за теми, которые по традиции посвящены памяти жертв крестовых походов. Также по традиции евреи предаются раскаянию, видя в постигших их несчастьях справедливое наказание за свои грехи и стараясь искупить их более строгим самоограничением и набожностью. В 1676 году «Ваад четырех стран» провозгласил в своем призыве: «Мы совершили тяжелые грехи перед нашим Господом. Беспорядок все возрастает, жизнь становится все тяжелее, наш народ не имеет никакого значения среди других народов. Даже удивительно, что среди всех этих несчастий мы продолжаем существовать, Единственное, что нам остается делать – это объединиться в единый союз и строго соблюдать Заповеди Всевышнего и предписания наших наставников и вождей».

Однако беженцы распространяются по всем углам Европы и разносят печальные вести. Повсюду еврейские общины соперничают в желании прийти им на помощь. Беженцами становятся знаменитые раввины, и их знания обеспечивают им самый лучший прием. Некоторые превращаются в странствующих мудрецов, как, например, талмудист Цви-Гирш Ашкенази, сын раввина Вильны, который жил и преподавал в Офене, Сараево, Вене, Венеции, Праге, Альтоне, Амстердаме и Лондоне, чтобы на склоне своих дней вернуться во Львов. Другие предпочитали более спокойную жизнь и на какое-то время практически монополизировали посты раввинов, особенно в Германии. В соответствии с формулой историка Греца весь европейский иудаизм «полонизируется». Простые люди тысячами эмигрируют в Венгрию и Румынию, быстро поглощая своим количеством мелкие местные еврейские колонии. Повсюду происходит сбор средств на поддержку изгнанников, но прежде всего на выкуп евреев, проданных в рабство и собранных в больших количествах в Константинополе. Сборщики объезжают всю Европу, и даже традиционные пожертвования в пользу евреев Иерусалима в течение некоторого времени оказываются забытыми. Никогда еще с самого начала рассеяния еврейская солидарность не проявлялась в гаком широком масштабе. Все были потрясены катастрофой, которая обрушилась в 1648 году на главную европейскую цитадель иудаизма.

1648 год: по любопытному совпадению этот год уже имел для многих евреев особое значение. Уже давно каббалисты утверждали, что в соответствии с книгой Зогар в этом году произойдет пришествие Мессии. Разумеется, в трагедии Польши они увидели яркое подтверждение этого пророчества. Освобождение было близко, провозглашали они, речь идет лишь о невыносимых родовых муках… (Можно заметить, что знаменитый образ Маркса о «родовых муках истории» восходит к этому источнику.) К тому же довольно примитивный акростих, основанный на имени Хмельницкого, написанном еврейскими буквами, гласил: «Страдания рождения Мессии обрушатся на мир», что также подтверждало приближения последнего часа, которого столь страстно ждали…

Между тем еврейская история не знала недостатка в претендентах на звание Мессии, которые, как правило, получали больше тумаков, чем приветственных возгласов. На протяжении почти целого тысячелетия им не удавалось выйти за узкие местные границы и породить в рамках иудаизма устойчивые движения. Для того, чтобы это удалось одному из них, потребовалось это исключительное стечение обстоятельств и, прежде всего, огромное отчаяние. Тот факт, что было популярным и другое знаменитое предсказание, на этот раз чисто христианского происхождения, согласно которому апокалипсис должен был наступить в 1666 году, лишь облегчил Саббатаю Цеви его задачу.

Мы уже говорили об этом удивительном персонаже, двоеженце, женихе Торы, но при этом мусульманине, хотя и короле евреев, вся карьера которого разворачивалась в лоне сефардского иудаизма. Напомним только, что самый знаменитый из ложных мессий впервые предстал перед еврейскими массами в Смирне, своем родном городе, в 1648 году с большой пышностью женился на молодой польской еврейке, сбежавшей из христианского монастыря. Одни говорили, что это была предопределенная судьбой невеста Мессии, другие называли ее женщиной легкого поведения. После многочисленных приключений он отправился в 1666 году потребовать у султана трон, чтобы в результате закончить свои дни в качестве Мехмета Эфенди на службе у Высокой Порты… Мы также имели возможность упомянуть брожение масс и надежды, которые его обещания и его новое богословие вызвали у евреев Гамбурга и Амстердама; они были столь же сильны в Авиньоне и Вене, Каире и Салониках, а в подвергнувшейся столь трагическим испытаниям Польше они были даже еще сильней.

Чем сильнее обрушившиеся несчастья, тем более насущным становится нужда в неминуемом спасении. Один христианский свидетель уверяет нас, что в Польше в 1666 году «евреи возрадовались и стали питать надежды, что Мессия поместит их на облако и перенесет в Иерусалим. В это время они постились несколько дней в неделю, не давая еды даже своим малолетним детям, совершали обливания холодной водой из проруби и повторяли какие-то недавно придуманные молитвы. Если над каким-то местечком небо покрывалось тучами, евреи начинали хвастаться перед христианами, говоря, что Мессия немедленно унесет их, чтобы поселить в стране Израиля и в Иерусалиме…» В результате были беспорядки и конфликты, так что король Ян-Казимир вынужден был издать специальный ордонанс, запрещающий евреям слишком открытые демонстрации и пропаганду, а христианам мстить им под этим предлогом.

Вопреки тому, что произошло на Западе, где провал ложного мессии быстро положил конец экзальтации еврейских масс, в Польше саббатианское движение пустило глубокие корни; из года в год ожидали воскресения Саббатая, Еще в 1700 году толпа его почитателей, насчитывающая более тысячи человек, отправилась в путь, чтобы достичь Земли Обетованной, и сумела добраться до Иерусалима. Несмотря на угрозу отлучения другие проповедники пытались распространять добрую весть как в Польше, так и в Западной Европе. Раввины Амстердама в обращении, датированном 1725 годом, жаловались: «Раньше Тора приходила из Польши, а теперь эта страна стала очагом заразы для других стран».

В эту эпоху шарлатаны и реформаторы, ложные мессии и лжеЦеви наводнили Польшу и еще больше столь пострадавшую Украину. Самым знаменитым из них был Яков Франк, великий жрец нового культа, где любопытным образом смещались еврейские традиции и вера в Святую Троицу – удобный переход к полному отречению.