Геннадий ОБОЛЕНСКИЙ - ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I

Спустя много лет прославленный маршал Франции говорил русскому послу в Париже: «Я был молод во время сражения при Треббии. Эта неудача могла бы иметь пагубное влияние на мою карьеру, меня спасло лишь то, что победителем моим был Суворов».

За два месяца французы потеряли всю Северную Италию. Поздравляя Суворова с этой победой, Павел I писал: «Поздравляю Вас вашими же словами: „Слава Богу, слава Вам!“»

6 июля командующим французскими войсками был назначен прославленный генерал Жубер, прошедший путь от рядового до генерала за четыре года. Это о нем сказал Наполеон после победы при Риволи: «Жубер показал себя гренадером по храбрости и великим генералом по военным знаниям». Отправляясь в армию сразу же после свадьбы, он говорит молодой жене: «Ты меня встретишь победителем или мертвым!» Сразу же по прибытии генерал Жубер отдает приказ идти вперед, и спустя десять дней противники сошлись у городка Нови.

Не зная о взятии австрийцами крепости Мантуя, Жубер неожиданно встретил всю союзную армию. Еще не поздно было повернуть назад в горы, но тогда он не был бы Жубером.

4 августа на рассвете орудийные залпы возвестили о начале самой ожесточенной и самой кровавой битвы в этой кампании. Никогда еще за свою долгую службу Суворову не приходилось встречаться с таким яростным сопротивлением противника. Жуберу не пришлось скрестить шпагу с прославленным полководцем – в самом начале сражения он был убит шальной пулей, успев произнести: «Вперед, только вперед!» Его смерть скрыли от солдат, командование принял генерал Моро. Непрерывные атаки союзников успешно отражались французами в течение девяти часов, и только обходной маневр генерала Маласа и штыковая атака генерала Дерфельдена решили исход сражения: французы потеряли более десяти тысяч человек только убитыми.

После этой битвы генерал Моро сказал о Суворове: «Что можно сказать о генерале, который погибнет сам и уложит свою армию до последнего солдата, прежде чем отступить на один шаг».

Исполнившего свой воинский долг генерала Жубера с величайшими почестями хоронил весь Париж.

Суворову потребовалось всего четыре месяца, чтобы освободить Италию. Союзники ликовали: в лондонских театрах о нем читаются стихи, выставляются его портреты. Появляются суворовские прически и пироги, на обедах вслед за тостом королю пьют за его здоровье.

Знаменитый адмирал Нельсон писал фельдмаршалу: «Меня осыпают наградами, но сегодня удостоился я высочайшей награды – мне сказали, что я похож на Вас».

И в России имя Суворова не сходит со страниц газет, становится легендой. Восхищенный Павел писал полководцу: «Я уже не знаю, что Вам дать, Вы поставили себя выше моих наград…» И повелел «отдавать князю Италийскому графу Суворову-Рымникскому даже и в присутствии государя все воинские почести, подобно отдаваемой особе его императорского величества».

Король Сардинии прислал Суворову грамоту с титулом принца и брата королевского. Разрешая ее принять, Павел писал полководцу: «Через сие Вы и мне войдете в родство, быв единожды приняты в одну царскую фамилию, потому что владетельные особы между собою все почитаются роднею».

Во Франции с тревогой ждали начала вторжения. Заключались пари – во сколько дней Суворов дойдет до Парижа. Но союзников в первую очередь волновали их собственные интересы: англичане предлагают сначала овладеть Голландией и Бельгией, и австрийцы в надежде заполучить последнюю поддерживают их.

Павел I был вынужден согласиться с новым планом своих союзников.

План этот состоял в следующем: австрийцы из Швейцарии идут на Рейн, а Суворов, соединившись с корпусом Корсакова, вторгается во Францию; в Голландии начинает действовать англо-русский экспедиционный корпус, а в Италии остаются австрийцы. Суворов был против предстоящей перегруппировки огромной массы войск, но ему пришлось подчиниться.

28 августа русская армия начинает поход. Воспользовавшись этим, генерал Моро спускается с гор на помощь осажденной австрийцами крепости Тортона и занимает городок Нови. Пришлось Суворову вернуться назад, чтобы помочь союзникам и потерять на этом драгоценных три дня. Между тем австрийский эрцгерцог Карл, не дождавшись Суворова, начал выводить свои войска из Швейцарии, оставляя русский корпус Корсакова один на один с французами. Узнав об этом, возмущенный фельдмаршал писал в Петербург о Тугуте, первом министре Австрии: «Сия сова не с ума ли сошла или никогда его не имела. Массена не будет нас ожидать и устремится на Корсакова… Хоть в свете ничего не боюсь, скажу – в опасности от перевеса Массена мало пособят мои войска отсюда, и поздно».

В Швейцарии против 60-тысячной французской армии генерала Массены остаются 24-тысячный корпус Корсакова и 20-тысячный корпус австрийцев генерала Готце. Суворов спешит на выручку Корсакова кратчайшим и наиболее трудным путем – через Сен-Готардский перевал. Но и здесь австрийцы подвели своих союзников – обещанных ими мулов не оказалось. «Нет лошаков, нет лошадей, а есть Тугут, и горы, и пропасти», – с горечью писал Павлу Суворов. В поисках мулов проходят еще пять дней. Только 12 сентября армия начинает восхождение на перевал. По скалам и утесам медленно, шаг за шагом, двигались «чудо-богатыри», преодолевая холод, усталость и сопротивление неприятеля.

Когда в Петербурге узнали об уходе эрцгерцога из Швейцарии, разразился скандал, и только боязнь сепаратного мира между Францией и Австрией остановила Павла от разрыва с союзниками. Понимая серьезность положения и трудности, которые предстоят армии, он наделяет Суворова особыми полномочиями. «Сие предлагаю, прося простить меня в том и возлагая на вас самих избирать – что делать», – пишет он фельдмаршалу.

«Самым изумительным из подвигов за все время похода Суворова» назвал этот переход известный военный историк и теоретик К. Клаузевиц. В завесе моросящего сентябрьского дождя угрюмо смотрел перевал Сен-Готард. Узкая дорога вела на него через долину, стесненную высокими скалистыми стенами. Двадцатитысячная русская армия, словно огромная гусеница растянувшись на несколько километров, медленно, шаг за шагом, двигалась вперед. Перевал защищала 3-тысячная бригада Гюденя, но в подобных условиях и этого было достаточно.

Суворов посылает в обход корпус Розенберга и с другой стороны – Багратиона, а с остальными атакует неприятеля, но безрезультатно: французы поднимаются выше и выше. Уже вечером во время третьей атаки помог Багратион, ударивший сверху. Перевал был взят, но дорогой ценой – из строя вышли около тысячи человек. А впереди их ждали более трудные испытания.