Александр Жабинский - Другая история искусства. От самого начала до наших дней

Империя Карла Великого IX века. Включает все земли, обведенные жирной чертой (территория современных Франции, Германии, Италии и Швейцарии).

Константинопольские кесари, как известно даже сторонникам традиционной истории, правили до 1453 года, когда их свергли турки. Если эпоха Карла Великого простиралась от 1453 (или чуть раньше) года до эпохи германских императоров, то все каролингство приходится на вторую половину XV века.

Обозначу здесь эту проблему, как она мне представляется; ведь уже несколько раз, говоря об эпохе Карла Великого, я выражал мнение, что искусство «каролингского возрождения» стилистически совпадает с искусством XIII века, а событийность — с XV веком.

Карл V правил во Франции в 1364–80 (16 лет).

Карл VI Безумный в 1380–1422 (42 года).

Карл VII в 1422–61 (39 лет).

Людовик XI в 1461–83 (22 года).

Карл VIII был французским королем в 1483–99 и правил 16 лет.

Людовик XII в 1499–1515.

Сведений, что каждый последующий наследовал каждому предыдущему по смерти предшественника, нет. Одновременно могли жить и действовать в разных качествах два-три короля. Например, Людовик XI мог быть императором, а Карл VIII, его сын, французским королем. Войну с Германией вел отец Карла VIII, Людовик XI, еще в 1444 году (будучи дофином), а его дед Карл VII победил Англию в Столетней войне, и сам Карл VIII предпринял поход в Италию в 1494 году. Если сложить их завоевания, получится империя, совпадающая по территории с империей Карла Великого.

Моя гипотеза: франко-германский король Карл Великий — это собирательный образ Карла VII, Людовика XI и Карла VIII, отодвинутый в далекое прошлое.

Это согласуется с той мыслью, что Карл Великий мог ВОССТАНОВИТЬ Римскую империю только после 1453 года. К тому же в 1460-х годах Жан Фуке выполнил миниатюру, известную ныне как «Коронация Карла Великого», изображающую, скорее всего, коронацию Людовика XI.

Жан Фуке. Коронация Карла Великого. 1460-ые годы.

Жан Фуке. Портрет Карла VII. На раме надпись: «Le tres victorieux roy de France» (Трижды победоносный король Франции).

Альбрехт Дюрер. Портрет Карла Великого. 1514 год.

Впрочем, на каком основании миниатюра приписывается Жану Фуке и датируется 1460-ми годами, мне неизвестно. Точно также не ясно, почему портрет какого-то торговца кисти того же Фуке считают изображением короля Карла VII. Наверняка потому, что на раме написано слово «король». Но это могли сделать в другие времена, чтобы повысить цену того, что в раме.

Но вот императорская дворцовая капелла в Аахене, построенная якобы по приказу Карла Великого — несомненно, сооружение позднего Средневековья. Невероятно, чтобы он отдал приказ о ее строительстве в IX веке, а строить начали в XV-м. На портрете Карла Великого работы Дюрера, датируемом 1514 годом, имеется надпись: «Karolus Magnus/impavit Annis 14». Число 14 может означать первые две цифры даты, а последние ее цифры, скорее всего, замазаны позже. В таком случае, портрет был написан в конце XV века со старого, возможно, уже отошедшего от дел Людовика XI, который, таким образом, был не только французским, но и германским императором, так как портрет украшен и лилиями, и орлом.

Мы уже видели, что после Скалигера составленную им хронологию корректировали те, кто видел ее нестыковки и имел такую возможность. Мы видели также, что происходили массовые фальсификации исторических документов, длившиеся (как в Китае) десятилетиями. В предыдущей главе мы обнаружили основателя династии рюриковичей на Руси в XIII веке, вместо IX-го. И меня не удивляет, что и эпоху Карла Великого приходится теперь тоже «переносить» обратно, из IX века в XV-й.

Параллели между гитлеровским и сталинским «ампиром» очевидны. Социалистический реализм ничем не отличается от искусства Германии времен национал-социализма.

Адольф Гитлер:

«Новое искусство должно больше говорить народу, быть, что называется, доступным ему».

Ленин:

«Искусство должно принадлежать народу».

Достаточно назвать вперемешку такие имена, как Шпеер, Иофан, Брекер, Мухина, Вампер, Вучетич, Залигер, Дейнека, чтобы увидеть эти параллели. Совпадение стилевых признаков, особенно в монументальном искусстве, поразительное. В 1940 году В. Молотов даже приглашал Арно Брекера в Москву для выполнения портрета Сталина, но Брекер отклонил предложение.

Германия и СССР по своим социально-экономическим параметрам практически совпадали. Перенаселенность и нехватка основных ресурсов вызвали потребность в дисциплине и повышенной трудовой отдаче; «верхи» добивались этого от «низов» не столько насилием, сколько апелляцией к сознательности и героизму. Сходной оказалась и целевая направленность политики, выразившаяся в милитаризме и подготовке войны.

Идеология и того, и другого государства нуждалась в искусстве вполне определенного сорта. Востребованной оказалась классика. Искусство Третьего Рейха, без сомнения, выросло из произведений Давида и Кановы, Делакруа и Рюда. Пусть даже Делакруа считается представителем не классицизма, а романтизма; революционный романтизм входит составной частью в социалистический реализм.

Читатель спросит: а при чем же здесь античность? Очень даже при чем. Гитлер говорил на открытии Дома немецкого искусства в Мюнхене: «Никогда еще человечество наружностью и в ощущении не стояло так близко к античности, как сейчас». Но параллель видят искусствоведы тоже:

Ю. Маркин пишет:

«Принципы статуарной пластики Поликлета и Праксителя соединились у Брекера с приемами Микеланджело, Родена и Хильдебрандта; его „Дионис“ повторил постановку мужской фигуры на одном из рисунков Леонардо; в „Менадах“ узнаются образы зрелого Бурделя».

А один из нацистских критиков сообщает:

«…Нам снова близки вечные формы искусства, а также античность, в которой высшая чистота перикловой эпохи — не только неиссякаемый образец, но и живая действительность».

О чем говорят параллели между социалистическим реализмом и искусством национал-социализма? Не только о том, что это искусство одновременно. Пикассо с ним тоже одновременен, но совершенно неприемлем. Сходство искусства, обслуживающего государственную идеологию, возникло от сходства идеологий. Такой вывод позволяет по-новому посмотреть на параллели между «тоталитарным» искусством ХХ века и «эпохой Перикла».