Александр Жабинский - Другая история искусства. От самого начала до наших дней

«Разведенность» античности и средневековья во времени оказалась крайне полезной для античеловеческих идеологий.

И. Голомшток пишет:

«Спускаясь по ступеням мировой культуры к ее общечеловеческим истокам, эти идеологии находили свой идеал прежде всего в античности. Советская теория следовала здесь за известным определением Маркса, назвавшего эпоху греческой классики здоровым детством человечества, а ее искусство недосягаемой нормой и образцом. В качестве такого же образца для подражания предлагал ее Гитлер: „Посмотрите на Мирона, и вы поймете, сколь прекрасен был некогда человек в своей телесной красоте, и о прогрессе в искусстве можно будет говорить только тогда, когда мы не только добьемся такой же красоты, но и по возможности превзойдем ее“».

Нетрудно понять, откуда происходят эти воззрения Гитлера: из философии Ф. Ницше. Но теперь становятся яснее истоки философии самого Ницше. В своем трактате «Антихристианин» он пишет:

«Христианство — вампир Римской империи; оно единым махом перечеркнуло великий подвиг римлян, готовивших почву для великой культуры, которая уже располагала бы временем…

Весь труд античного мира — все напрасно: не нахожу слов, чтобы выразить чувство ужаса, какое охватывает меня… Уже были созданы все предпосылки ученой культуры, все научные методы, уже сложилось великое, несравненное искусство… без этого немыслима традиция культуры, единство науки; естествознание в союзе с математикой и механикой развивались наилучшим образом… И все это вдруг засыпано, разрушено — не стихийным бедствием! Растоптано — и не германским сапогом! Нет, все попрано хитрыми, скрытными, незаметными вампирами без кровинки в лице!»

Представить себе великое античное искусство искусством ХРИСТИАНСКОГО Средиземноморья было бы невыносимым для идеологов антихристианства, будь они нацистами или коммунистами. Понятно, почему они поддерживали традиционную историю, отбросившую античность в прошлое. Понятно, почему в СССР запретили в конце концов издание книг Н. А. Морозова «ХРИСТОС. История человеческой культуры в естественно-научном освещении», несмотря даже на то, что автор был личным другом Александра Ульянова и знакомцем Ленина и Дзержинского. Но почему же так держатся за скалигеровские построения те, кто называют себя «демократами»?

«Христианство лишило нас урожая античной культуры. Позднее отняло у нас жатву культуры ислама… Не понимаю, как немцы могли когда-нибудь чувствовать по-христиански…»

«Немцы лишили Европу последнего великого урожая культуры — урожая Ренессанса… Немец-монах по имени Лютер прибыл в Рим. И этот монах…возмутился в Риме против Ренессанса… Лютер увидел порчупапства, тогда как можно было осязать руками обратное: древняя порча… христианство, уже не восседало на троне пап! Лютер восстановилцерковь. Ренессанс — событие, лишенное смысла, великое Напрасно».

Но если понять, как была сконструирована «традиционная история», станет ясно, что христианство ничего у человечества не отняло! Здесь Ницше не прав во всем! Это и есть проделки «великих» хронологов-масонов. Жозеф Скалигер лишил искусство содержания, а церковь — достойного выражения ее идей в формах искусства.

Скалигер не был ни католиком, ни лютеранином, он был, как и его отец, тайным катаром. [12] Катары — приверженцы ереси XI–XIII веков, распространившиеся в Западной Европе, главным образом в Италии, Фландрии и южной Франции. Считали материальный мир порождением дьявола, осуждали все земное, призывали к аскетизму, обличали католическое духовенство. Вероучение катаров легло в основу «ереси альбигойцев». На искусство ему было, грубо говоря, наплевать. Он хотел создать ужасный, отталкивающий образ христианства. В ход пошло все: сказки про крестовые походы (крестоносцы, дескать, были разбойниками), сказки про Конкисту в Америке (испанские католики — ну очень нехорошие люди), сказки про арабские завоевания (мусульмане — еще хуже) и т. д., и т. п. Можно говорить даже не об антихристианстве Скалигера, а о его античеловечности.

Дадим слово традиционному историку Л. Н. Гумилеву:

«Нет и не может быть сомнения в том, что манихейское альбигойство (катарство, — Авт.) — не ересь, а просто антихристианство, и что оно дальше от христианства, нежели ислам и даже теистический буддизм… Конечно, далеко не все в Западной Европе понимали сложную догматику манихейства, да многие и не стремились к этому. Им было достаточно осознать, что Сатана для них — не враг, а владыка и помощник в затеваемых ими преступлениях».

Христиан «купили» на том, что удревнили историю их церкви на 1000 лет. Но на эту же тысячу лет вставили столько гадостей про христианство, что «удревление» стало пирровой победой. А в реальную историю добавились страшные сказки про инквизицию, уничтожившую, в частности, катаров…

И все это, как заноза, сидит теперь в наших умах, и все это мы преподаем нашим детям… Неужели же во все оставшиеся времена мы будем вести себя, как герои притчи Эразма Роттердамского?

«Знаю я одного человека, который подарил своей молодой жене поддельные драгоценные камни, но при этом сумел уверить ее, будто они настоящие, подлинные, воистину единственные в своем роде, так что даже цены не имеют. Спрашивается: не все ли равно было этой девчонке — тешить глаза свои и душу стекляшками, или хранить в ларце под замком действительно несравненное сокровище? А супруг, между тем, и расходов избег, и жене своей обманутой угодил не меньше, чем если бы преподнес ей богатый подарок… Итак, либо нет никакой разницы между мудрецами и дураками, либо положение дураков не в пример выгоднее. Во-первых, их счастье, покоящееся на обмане или самообмане, достается им гораздо дешевле, а во-вторых, они могут разделить свое счастье с большинством других людей».

Скалигер, наверное, был мудрец. А мы-то с вами кто?..

Много лет назад я задумался о том, каким образом могло бы возродиться искусство, избавившись от «хаоса и праздности» (слова Сальвадора Дали). Теперь, когда мне сорок пять, я понял, что спасение искусства возможно только с помощью другой истории искусств.

Ведь наши взгляды на искусство, наши мысли о его настоящем и будущем складываются из представлений о его развитии в прошлые века. Причем в сходной ситуации не только художники, но и люди других профессий. Мы все стали заложниками умозрительных концепций «исторического развития», основанных на ничем не проверенных домыслах; и никто не пытался представить себе путь искусства вне этого надуманного «исторического процесса».

Между тем, Ланглуа и Сеньобос в книге «Введение в изучение истории» высказывают такое мнение (и я с ним полностью согласен):