Екатерина Вторая - Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

[9 декабря 1774]

Голубчик, душа моя. Каков ты, пришли сказать, каков. Я домой пришла, и буде я тебе надобна, как и не сумневаюсь, то вели сказать, сударушка. Душа не на месте, что неможешь. Естьли теперь мне прийти нельзя, то когда можно будет, дай знать.

[После 9 декабря 1774]

Душенок мой, сердечно жалею, что недомогаешь, и прошу об нас не забыть. А мы душою и сердцем на век Гришатке крепки.

[После 9 декабря 1774]

Миленький, к Стрекалову я писать велю, чтоб послал скорее указ о Собакине. К Лиз[авете] Ро[мановне] послала чет[ыре] ты[сячи] ру[блей]. От пяти часов сижу за делом. Тебя люблю безмерно и очень жалею, что недомогаешь.

[После 9 декабря 1774]

Батушинька, голубчик. Весьма тоскую, что ты недомогаешь. Зделай мне ту ласку — пошли по Кельхена явить все твои болезни 1. Очень боюсь, знаю, как худо трактуешь болезни. Mon cher Ami, Dieu donne que Vous Vous porties mieux demain. [78] Мой дорогой друг, Бог да поможет вам завтра поправиться ( фр.).

[После 9 декабря 1774]

Mon cher Ami, je suis bien fachee de ce que Vous etes malade. Envoyes apres Kelchen. [79] Мой дорогой друг, я весьма огорчена тем, что вы больны. Пошлите за Кельхен (фр.).

[После 9 декабря 1774]

Батинька, Ch[er] Ep[oux]. [80] Дорогой супруг (фр.). Можно ли подобный случай на мой щет ставить? Голубинька, о негоц[иации] с Кн[язем] Ор[ловым] после поговорим. Я послала Кельхен грудь твою лечить и люблю тебя очень, мой бесценный друг.

[До 12 декабря 1774]

Батинька, faut-il donner а Текутьев 1000 paysans ou 600? [81] надо ли дать Текутьеву 1000 крестьян или 600 (фр.). Вели сказать: первое или последнее.

[14 декабря 1774]

Указ подписанный к тебе возвращаю. Голубчик, скажи мне, как звать полк: Георгьевской или Орденской?

Что же ты, душа моя, голубчик, доволен моим письмом или резолюциями, сие меня чрезвычайно обрадовало. Дай Боже, чтоб ты мною так был доволен, как я твоей любовью. Что ты болен, сие меня очень обезпокоивает. А мне, хотя я и нездорова, но минуту не дают покой. Черт знает, сколько уже отправила, а столько еще ждет. А у меня все кости болят.

[До 17 декабря 1774]

Батинька, мой друг. Грустно до безконечности, что ты недомогаешь. Чрез час или менее пришлю я мотивы к Манифесту 1и прошу тебя, буде нетрудно, оных прочесть. И буде ими доволен, то вручи их Преосвященному, дабы сочинил Манифест 2. И естьли ему надобно, то и дело дам прочитать, но велико очень, и иного не выберет, как что я написала. Но надобно, чтоб для точности сохранения обрядов Преосвященный прочел Манифест о Мировиче, где увидит, как суд наряжен был.

[После 17 декабря 1774]

Bonjour, mon coeur. Каков ты, голубчик, сегодни. При сем посылаю к Вам мое маранье. Изволь читать и сказать нам о сем, буде добро и буде недобро. Душечка милая, выйдешь ли сегодни?

[17 декабря 1774]

Превозходительный Господин, понеже двенадцатый час, но не имам в возвращении окончания Манифеста, следственно, не успеют его переписывать, ни прочесть в Совете 1. И посему он остановит еще на несколько дней других. И до того дня, буде начертания наши угодны, просим о возвращении. Буде неугодны — о поправлении. И пребываем Вам верны на век.

[До 25 декабря 1774]

Приходил ко мне Ве[ликий] Кн[язь] и сказывал мне, что по новой Генеральной репортиции шурин его написан в Лифляндской дивизии и что Вел[икая] Кн[ягиня] просит, чтоб любезный шурин написан был в С[анкт]-Петербургской дивизии 1. Я на сие ответствовала, что посмотрю. Мне стыдно было сказать, что не знаю, не ведаю. Прежде сего репортиции наперед мне показывали и не выпускали ее, не показав мне. Голубчик, я тебе все показываю и не имею от тебя сокровенного. И так и ты не введи меня в людях в простяки, что со мною люди говорить будут, кто куда написано, а я принуждена буду или казаться людям о своих делах несведуща, или же непопечительна. А репортиции без меня и, не показав мне, выпустить не должно. Ты сам последнюю у меня в комнатах видел в Петергофе. Да и ни один шеф Военной Коллегии сие делать не мог. Я тебя люблю, а репортиции прошу казать.

[25 декабря 1774]

Здравствуй, душа. Каков ты сегодни? Как приидешь ко мне, покажу тебе письмо Зах[ара] Гр[игорьевича], дабы с тобою условиться, чего ответствовать. Кан[темир] совсем с ума сошел 1, по признанию Зах[ара] Гр[игорьевича]. По приказанию твоему сегодня наряжусь впрах, pour Vous plaire, mon coeur. [82] чтобы нравиться вам, сердце мое (фр.).

[25 декабря 1774]

Сударушка, благодарствую за милое посещенье. Святой Андрей над тобою еще не действует. Но как бы то ни было, вечно мил пребудешь.

[26 декабря 1774]

Сударушка милая, здравствуй. Прошу дать знать, каков Кавалер Святаго Андрея опочивал, ибо опасаюсь, не растрогалась ли старость его необычайными его делами, о чем скорбеть буду, еже[ли] так учинилось, понеже крепко его люблю.

[Декабрь 1774]

Мими, думаю я Захара взять к Москве, а то случится отселе отлучиться, мне то ловко Голицына бывало здесь оставить. Как советуешь?

[Декабрь 1774]

Батинька, был у меня В[еликий] К[нязь] и, говоря с жалобою на Адми[ралтейств] Коллегию, просил съездить в ней посмотреть. Я, быв на то никак не приуготовлена, сказала — хорошо. На что он прибавил: «Все же делается положение обоих Воен[ных] Коллегий о Георгиевских кавалерах». На сие я промолчала. Душа милая, ты всякий день открываешь новые затеи.

[31 декабря 1774]

Здравствуй, душенька. Поздравляю тебя с Новым Годом и желаю тебе всякого благополучия и здравия наипаче. И любовь, и мир да утвердится от часу крепче. Сударка милая, каков ты сегодни?

Матушка родная, позволь полюбопытствовать, был ли у Вас вчера Елагин. Да пожалуйте на минуту план Вашей бани.

Р_у_к_о_й _Е_к_а_т_е_р_и_н_ы_II: Елагин был у меня и все, что привез мне, подписано. План бани пришлю чрез полчаса и послала взять его у Павлова 1.

Щербачев 1, матушка, имеет нужду ехать на две недели в Москву. Г[ене]р[ал]-Прок[урор] болен, так просит меня доложить.