Дэвид Ирвинг - Разгром конвоя PQ-17

Все эти донесения явились для Шмундта тяжелым ударом. «Это означает, — отметил он тогда, — что, вопреки нашим предположениям, обнаружена значительная часть конвоя. Следовательно, — добавил он, — не все суда, о потоплении которых доносили военно-воздушные силы, были действительно ими потоплены». Шмундт стал думать, что лучше теперь предпринять.

Когда в 20.15 9 июля корабли и суда маленького конвоя вышли из густого тумана и повернули на юг, поскольку ледяное поле слева кончилось, сигнальщики на «Замалеке» обнаружили, что на расстоянии шести миль за кормой за ними следует подводная лодка в надводном положении. Капитан «Замалека» Моррис передал на «Паломарес» предложение, что было бы гораздо благоразумнее держаться ближе ко льдам и, укрывшись в спасительном тумане, воспрепятствовать таким образом наблюдению за конвоем подводной лодкой противника. С «Паломареса» просемафорили довольно грубый ответ, в котором Моррису приказывалось «держать свое место в строю и выполнять указания командира конвоя». Никаких попыток направить к подводной лодке сторожевой корабль, чтобы заставить ее погрузиться, не предпринималось, а, по твердому убеждению Морриса, лодка в это время передавала радиосигналы наведения для немецкой авиации. Возможно, однако, что противолодочные корабли имели слишком мало топлива, чтобы участвовать в длительном преследовании противника. Так или иначе, вскоре на горизонте появились два немецких самолета, и на кораблях и судах сыграли боевую тревогу.

Это были разведывательные самолеты, но их летчики, должно быть, заметили, что бывший маленький конвой разделился теперь на две группы: одну, состоящую из «Замалека» и других, более крупных эскортных кораблей, охраняющих «Эль Капитана» и «Хузиера», и другую, шедшую в пятидесяти милях позади них, состоящую из торговых судов «Самуэль Чейз» и «Оупш Фридом» в охранении четырех небольших эскортных кораблей. «Туман, казалось, всегда рассеивался как раз тогда, когда он нужен был больше всего», — записал в то время в своем дневнике лейтенант Карадэс. На 22.00 9 июля группе, в которой был «Замалек», оставалось пройти до Архангельска около 480 миль.

Предчувствия капитана «Замалека» Морриса полностью подтвердились бы, окажись он в 21.18 в тот день в штабе адмирала Шмундта. В это время Шмундт получил радиограмму с подводной лодки «U-255», отправленную в 20.45. Капитан-лейтенант Рич доносил: «Конвой в точке AG.9543. Следует на юг. Три эсминца и два сторожевых корабля впереди и три судна позади них. Передаю сигналы наведения. Видимость вне тумана — пятнадцать миль». Таким образом, поступили все необходимые данные для интенсивной воздушной атаки маленького конвоя. Ледяные поля вынудили корабли подойти намного ближе к норвежским аэродромам, особенно к аэродрому Банак, чем это предусматривалось вначале. Через час Рич донес, что конвой идет юго-западным курсом со скоростью 10 узлов. Курс этот вел прямо на Банак.

На аэродроме Банак около сорока пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-88» поспешно приняли бомбовый груз и заправились топливом, чтобы вылететь на последнее боевое задание по разгрому надоевших остатков конвоя PQ.17. Рич сообщил в Нарвик, что на месте дул небольшой ветер, а видимость увеличилась до двадцати миль. Над конвоем уже кружились два самолета «блом и фосс». За несколько минут до полуночи на 10 июля Рич донес еще раз: конвой все еще шел в юго-западном направлении, пять кораблей охранения строем фронта впереди и три торговых судна позади них. Вскоре Рич радировал: «Приближаются „юнкерсы“ для атаки. Буду продолжать передавать сигналы наведения. Сигналы бедствия глушатся».

Незадолго до полуночи на 10 июля на союзных торговых судах в группе «Замалека» прозвучал сигнал боевой тревоги, отбоя которой не давалось в течение нескольких следующих суток. Приближались самолеты противника. На ноках рей кораблей и судов снова взвился флаг «Q» — «воздушная атака неизбежна». На этот раз каждый моряк понимал, что борьба будет очень трудной и ожесточенной, так как конвой находился слишком близко, к немецким аэродромам, и поэтому самолеты не дадут никакой передышки. Конвой находился всего в 140 милях от Мурманска, когда за несколько минут до полуночи появились первые пять «юнкерсов» с аэродрома Банак. Санитары корабельных лазаретов раздали тампоны из ваты морякам, у которых не было специальных резиновых наушников; из моряков, подобранных с потопленных судов, сформировали партии для подноса боеприпасов к артиллерийским установкам и пулеметам. Вечернее небо ярко освещалось изумительным полярным солнцем, когда на расстоянии двадцати миль показались первые, летевшие на высоте около трехсот метров «юнкерсы» 2-й эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры; моряки сразу поняли, что это не торпедоносцы, как ожидали, а пикирующие бомбардировщики.

Вскоре самолеты, набрав высоту, уже кружились над конвоем, выбирая себе наиболее подходящие цели.

Сгруппировавшись с правого фланга конвоя, самолеты неожиданно спикировали вниз, целясь на корабли и суда в центре походного порядка. Ни одна из сброшенных ими бомб в цель не попала; все они взорвались рядом с судами, подняв в воздух огромные столбы воды. Стрельбу по самолетам вели из всех корабельных средств защиты, включая пистолеты, и шум от этого стоял невероятный, однако визг падающих бомб был хорошо слышен, несмотря на стрельбу и на заткнутые уши. «Нашу проклятую автоматическую многоствольную установку опять заклинило», — записал Карадзс. Над конвоем уже появилась новая волна самолетов. Они сменили тактику и на этот раз заходили одновременно с нескольких направлений, нанося удары не только по судам, но и по кораблям охранения. Один из них взвился ввысь, а затем камнем устремился на 5060-тонное американское судно «Хузиер», шедшее в середине.

Вот что написал об этом начальник военной команды «Хузиера»: «Затем они вошли в пике на высоте приблизительно тысяча метров и начали сбрасывать бомбы. Артиллеристы 12-мм автоматической пушки открыли огонь, хотя хорошо понимали, что на этой дистанции их снаряды цели не достигнут; всего было сделано около 3500 выстрелов.

Первая серия из трех бомб упала в воду приблизительно в пятидесяти метрах слева по носу, не причинив никаких повреждений. Вторая серия ударила в воду буквально в двух метрах от шлюпочной палубы на правом борту. Взрывом этих бомб судну и оборудованию причинен значительный ущерб. Взрывная волна сбила с ног несколько человек на палубе. Бомбы третьей серии взорвались в двадцати метрах от средней части левого борта.

На мостик доложили, что от взрывов разошлись некоторые швы в обшивке корпуса судна. Главный механик спустился вниз, чтобы определять, сможет ли „Хузиер“ продолжать свой путь; он заключил, что дальнейшее использование судна невозможно. Самолеты все еще кружились над нами, а на расстоянии шести-семи миль от нас виднелась подводная лодка в надводном положении.