Дэвид Ирвинг - Разгром конвоя PQ-17

Бой кончился. Флаг «Q» на эскортных кораблях спустили. Прозвучала долгожданная команда: «От боевых постов отойти!» Люди с жадностью пили горячий чай, а артиллеристы уже торопились проверить заведования, перезарядить магазины, собрать и подсчитать стреляные гильзы. Теперь, когда не стало двух последних тихоходных судов, эскортные корабли могли увеличить скорость хода до одиннадцати узлов, что они и сдедали, взяв курс на Иоканку — небольшой русский порт у входа в Белое море.

Когда спасательное судно «Замалек» догнало увеличивший скорость хода конвой, капитан Моррис увидел, что корабль ПВО «Позарика» неожиданно отвернул с курса и стал приближаться к борту «Замалека». В какой-то момент Моррису пришла в голову мысль дать «Позарике» такой же семафор, какой недавно был получен с нее, — быть осторожней и не мешать отбивать атаки, но потом он вдруг заметил, что экипаж корабля ПВО собирается на верхней палубе и строится на борту около мостика лицом к борту «Замалека», словно для встречи какого-нибудь высокопоставленного адмирала. Мало этого, когда, покачиваясь на небольшой волне, корабли сблизились, моряки на борту «Позарики» сняли свои головные уборы и, подбрасывая их вверх, начали восторженно выкрикивать слова приветствия мужественному экипажу маленького спасательного судна. Все это произошло так неожиданно, что у расчувствовавшегося капитана Морриса на глазах появились слезы, а в горле встал ком.

Капитан Моррис приказал дать флажный сигнал «ясно вижу», а затем экипаж «Замалека» трижды прокричал хором слова благодарности в адрес «Позарики» за отличную противовоздушную защиту. «Увидимся в Архангельске!»— крикнул в мегафон Моррис своему коллеге на мостике «Позарики», и оба корабля заняли свои места в походном порядке.

Экипажи «Оушн Фридома» и «Самуэля Чейза», как и экипажи охранявших их двух тральщиков и двух противолодочных траулеров, наблюдали издалека последние стадии воздушных атак на шедший впереди них конвой с «Замалеком». В 02.56 они видели, как в ясном небе впереди них появилось множество белых облачков от разрывов зенитных снарядов и несколько самолетов, круживших над невидимыми за горизонтом целями. Они видели, как самолеты атаковали «Эль Капитана», а через несколько часов после этого услышали и увидели сильнейший взрыв, после которого «Эль Капитан» пошел на дно. В 09.00 с тральщика «Бритомарт» увидели немецкую подводную лодку, которая, видимо никого, и ничего не опасаясь, шла в надводном положении параллельным курсом на расстоянии каких-нибудь четырех миль с правой раковины. Лодка маячила в этой части горизонта около часа. Потом исчезла. Очевидно, это была подводная лодка «U-255» капитан-лейтенанта Рича. До того как его обнаружили, он следовал за этой группой кораблей и судов в течение двух часов и уже донес о ней в Нарвик. Через час после этого первого донесения Рича, об обнаружении двух судов в сопровождении четырех эскортных кораблей, идущих в юго-западном направлении, к входу в Белое, море, донес и капитан-лейтенант Байлфелд («U-703»). Поэтому штаб Шмундта не сомневался теперь, что в море находится еще одна группа судов. Когда Шмундт пришел в свой кабинет утром 10 июля, на его столе лежали еще два донесения: «U-376» добила «Хузиера» с грузом танков, a «U-251» (капитан-лейтенант Тимм) торпедировала второе судно — это и был тот взрыв, который видели и слышали на кораблях и судах, шедших позади.

Воздушная разведка донесла о горящем «Эль Капитане», а затем и об уцелевших кораблях. Тимм сообщил в Нарвик, что у него неисправен дизельный компрессор и что он не может погружаться на глубину, а Рич вскоре донес, что контакт с противником потерян. Однако конвой к этому времени кроме Байлфелда обнаружил и Бранденбург («U-457»), который донес в Нарвик его точное место и состав: два судна и четыре эскортных корабля.

Место цели было, таким образом, определено точно, но конвой находился в этот момент как раз на параллели 69°, а немецкие подводные лодки имели приказ южнее этой параллели не ходить. Адмирал Шмундт решил все же, что, поскольку лодки находятся в контакте с целью, им следует разрешить воспользоваться благоприятными возможностями. В 11.26 Шмундт радировал полярной волчьей стае:

«Согласно данным воздушной разведки на 07.41, в точке АС.9797 находится горящее судно. Подводным лодкам разрешается действовать на удалении тридцати миль от берега или от линии между мысами Канин Нос и Святой Нос».

Командующий ВМС группы «Север» в Киле также рекомендовал разрешить подводным лодкам преследовать суда противника вплоть до входа в горло Белого моря. Однако спускаться южнее мыса Канин Нос даже и он считал рискованным. Шмундт тем временем не должен был упускать из виду, что помимо этой, обнаруженной в последние часы, группы кораблей нельзя сбрасывать со счетов и возможность того, что с севера на юг еще будут пробираться отдельные отставшие суда вз.

В 11.07 10 июля над конвоем из шести кораблей и судов появилось шестнадцать «юнкерсов» 1-й эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры и экспериментальной эскадрильи, базировавшейся на Петсамо. Они сконцентрировали свое внимание главным образом на двух торговых судах. Самолеты появились, когда конвой, находился севернее Иоканки, и произвели несколько очень точных бомбометаний с высоты за пределами досягаемости зенитной артиллерии кораблей 72. В двадцати милях к юго-западу от атакованной шестерки находились корабли группы «Замалека». Морякам этих кораблей довелось наблюдать необычную картину, отраженную, как эточасто бывает в этих широтах, слоями воздуха с различной температурой. Услышав по радиотезефбну, что шесть кораблей и судов находятся всего в двадцати милях позади них, моряки устремили взгляды на северо-восточную часть горизонта и наблюдали за атакой бомбардировщиков с самого начала. Каждая взрывавшаяся в море бомба поднимала вверх огромный столб воды, который в результате рефракции и беспорядочного преломления лучей становился для отдаленного наблюдателя похожим на гигантский гриб из водяных брызг. Неожиданно высоко в небе стали появляться как бы подвешенные к этим грибам, опрокинутые вверх дном корабли и суда. «Все это выглядело очень фантастично, — записал один из наблюдателей.

На горизонте появлялись необычные по форме остроконечные горы, конусы пирамиды, колонны из воды, и все это очень причудливо, словно за что-то подвешенное, удерживалось в течение нескольких секунд. Командир корабля сказал мне: „Спутники Кука и то, наверное, не могли похвастаться, что видели такую прелесть“. Все мы понимали, что это явления рефракции. Возможно, мы оказались в таких атмосферных условиях и на таком расстоянии от происходящего, благодаря которым только и можно было увидеть эту поразительную картину. Это была картина для глаз поэта, а не для уставших моряков.