Леонард Котрелл - Во времена фараонов

К счастью, в наши дни с разграблением гробниц и торговлей мумиями покончено, хотя до сих пор еще производятся тайные раскопки. Также к счастью, не все гробницы были разорены безжалостными охотниками за древностями. Их тщательно раскапывали и любовно восстанавливали такие ученые, как Норман де Гарис Дэвис, Теодор Дэвис, Говард Картер и другие. Эти гробницы теперь находятся под охраной и защитой Службы древностей. И хотя они известны под названием «Гробниц знати», в действительности это маленькие погребальные храмы. Роспись и надписи на их стенах свидетельствуют о жизни фиванских аристократов и их потомков три тысячи лет назад.

Нам посчастливилось посетить несколько наиболее сохранившихся гробниц в сопровождении Закарии Гонейма, главного инспектора Службы древностей Верхнего Египта. Заботам Гонейма поручен и Фиванский некрополь, его гордость и любовь. Ибо Закария, невысокий, улыбчивый египтянин, обладает редким для его соотечественников качеством — истинной любовью к седой старине. Однажды он сказал нам: «Я делю человечество независимо от расы, нации и принадлежности к той или иной социальной группе на два разряда: на тех, кто интересуется прошлым, и на тех, кому оно безразлично. Есть люди, влюбленные в некрополь. Они могут быть неучеными и даже неграмотными, но они хотят знать. Некоторые солдаты и летчики во время войны возвращались сюда снова и снова, и я с удовольствием все им показывал. Но есть и другие, порой весьма выдающиеся и вполне симпатичные люди, однако…» — и Закария оборвал фразу, сверкнул в улыбке белыми зубами и выразительно пожал плечами.

Когда мы прибыли в гостиницу, красная феска Гонейма потонула среди белых тюрбанов жителей Эль-Гурны. Они пытались ему что-то продать.

— Ох уж эти люди! — сказал он нам. — Всегда поднимают шум, когда найдут какую-нибудь древнюю вещь. И я знаю, раз уж они явились ко мне, значит, нашли что-то большое, возможно, огромный саркофаг, который они не в силах вынести. Если бы это был маленький предмет, они бы просто прикарманили его и не приходили в Службу древностей, а продали бы свою находку перекупщикам в Луксоре.

Мы протолкались сквозь толпу, влезли в старенький «форд» и двинулись по грязной ухабистой дороге. Поток насмешливых арабских словечек хлынул нам вслед.

— Ох уж эти люди! — сказал главный инспектор, сжимая кулаки и стараясь сделать строгое лицо. — Это такие плуты, но их трудно не любить. Я вам как-нибудь расскажу о них. Но сначала — гробница Рехмира.

Мы выбрались из машины под ослепительное палящее солнце.

Профессор Брэстед описал эту часовню-гробницу как «самый значительный частный монумент египетской империи». Рехмира был везиром или главным министром у одного из самых могущественных фараонов Нового царства — у великого Тутмоса III (1493–1439 гг. до н. э.). Во время его правления Египетская империя достигла апогея своего величия, и везир был в ней самым влиятельным человеком после фараона. Росписи на стенах его гробницы представляют собой уникальный по яркости рассказ о жизни, делах и развлечениях высшего чиновника того периода.

За входом открывается узкий поперечный зал, на стенах которого изображен Рехмира, принимающий дары от иноземных послов. Здесь и негры из Нубии, и бородатые азиаты из Сирии, и другие народы, в том числе «морской народ» с островов Эгейского моря с типичными минойскими вазами в руках (сэр Артур Эванс находил подобные вазы на Крите). Ряд за рядом стоят эти люди перед великим везиром, одни — с золотыми и серебряными ожерельями, другие — со снопами злаков.

За этим залом начинается узкий длинный коридор, кровля которого постепенно поднимается от входа к задней стене, так что все это помещение напоминает сплюснутую с боков воронку. Боковые стены расписаны изображениями живых сцен из жизни везира. Высокое положение обязывало его надзирать за всеми работами в храме Амона.

Здесь мы видим Рехмира в мастерских храма: он наблюдает за изящными красно-коричневыми фигурками в белых передниках, которые вытачивают статуи, изготовляют ларцы и мебель, насыпают в сосуды пшеницу, наливают вино, а писцы ведут запись всех этих богатств. На другой сцене Рехмира выходит из ладьи после возвращения из поездки в Средний Египет, и друзья и родственники приветствуют его.

На другой росписи изображены похороны Рехмира. Длинная вереница слуг несет различную погребальную утварь и сундуки с одеяниями, а другие слуги — накрытый пологом гроб с мумией Рехмира.

С точки зрения истории интереснее всего сцена, на которой изображен Рехмира, возглавляющий судебное заседание. В центре зала стоят истцы, пришедшие на суд к великому человеку. В стороне — чиновники, готовые выполнить его повеление. Рядом с ними лежат тридцать свитков — как думали прежде, но оказалось, что это сорок палок, которыми били свидетелей! На этой поразительной сценке выписаны все подробности: истцы, ожидающие снаружи, просители, склоняющиеся в низком поклоне при входе в зал суда. Рехмира не сомневался в своих способностях, ибо он сам говорит о себе в одной из надписей: «Ничего нет, чего бы он не знал в небесах, на земле или в подземном мире».

По мере продвижения вперед сцены перед нами менялись. Мы увидели знатных дам из дома Рехмира, которые готовились к какому-то празднику. Они сидели в изящных позах в белых одеяниях, а юные рабыни подавали им драгоценные украшения и благовония, причесывали их и умащали руки и плечи ароматными маслами.

Следующая сцена показывала, какие развлечения ожидали везира в загробном мире: например, катание на лодке по прелестному озеру, окруженному деревьями. В росписях нет и намека на перспективу, которую египтяне вряд ли понимали, но они выполнены очень живо. В каждой сцене везир изображен высоким и важным; он возвышается над всеми окружающими персонажами, как и подобает его высокому званию. На некоторых сценах везир изображен в сопровождении прекрасной жены в белой тунике, ниспадающей мягкими складками. Одно плечо ее обнажено по последней моде тех времен.

Как и в гробницах Древнего царства, описанных в одной из предыдущих глав, на дальней стене высечена ложная дверь, чтобы «Ка» покойного мог входить в комнату для жертвоприношений. А высоко над ней, в нише, когда-то находилась его статуя. В те времена, когда она стояла на месте и смотрела с высоты на каждого, входящего в гробницу, это должно было производить сильное впечатление. За стеной, очевидно, была шахта, но, как сказал нам Закария Гонейм, ее так и не удалось обнаружить. Он с гордостью рассказал о работе, проделанной здесь Службой древностей. В частности, они сняли с росписей толстый слой копоти.

— Еще недавно в этой гробнице жило целое семейство, — объяснил он нам. — Много лет они разводили здесь костры и закоптили все потолки и стены.