Морис Котрелл - Белые божества инков

Maurice COTTERELL

THE LOST TOMB OF VIRACOCHA

© 1999, Maurice Cotterell

© Перевод. К. Савельев

© Издание на русском языке.

ЗАО «Издательство «ЭКСМО», 2002

© Оформление. ЗАО «Издательство «ЭКСМО-Прссс», 2002

Когда тело исчезает, душа продолжает существовать. Она нетленна, неуничтожима и бессмертна. Она никогда не рождалась и никогда не умрет. Древние узнали это от своих предков, а их предки, как гласят легенды, от белого человека с бородой, который учил их, что небеса ожидают лишь чистых духом, а возрождение на Земле — всех остальных.

В книге «Наставники человечества» я объяснил, что правитель Пакаль из Мексики был мудрым наставником, обучавшим свой народ высшим принципам науки и духовности. В книге «Пророчества Тутанхамона» я пошел еще дальше и выдвинул предположение, что Тутанхамон и Пакаль, по сути дела, были двумя воплощениями одной и той же личности в разные эпохи.

В этой книге говорится о двух других великих наставниках, правителях Сипана, живших среди перуанцев и обитателей высокогорной долины Тиауанако в Боливии. Они тоже учили людей высшим принципам науки и духовности, объясняли законы астрономии и математики. Они приобщали своих подданных к сокровенным знаниям о том, как Солнце управляет поведением живых существ (астрология) и циклами плодородия (расцвет и упадок цивилизаций) и каким образом оно периодически вызывает на Земле грандиозные катастрофы, вычеркивающие целые культуры из анналов истории.

Они построили величественные пирамиды в Перу и огромные каменные города как послания для будущих поколений. Они зашифровали свои секреты в сокровищах и произведения искусства, скрыли в своих монументах, спрятали в горах и начертали в пустынях, чтобы дать нам еще один шанс для искупления грехов, возможность подняться к звездам.

Суть их послания ясна. Мы по своей природе являемся духовными существами, временно запертыми в физическом теле, заключенными в преисподней, из которой нет выхода никому, кроме тех, кто знает секреты «солнечных владык».

«Запомни мои слова, Хуан Альварес Агиляр: когда-нибудь твоя удача отвернется от тебя и тебе придется заплатить за все. Тогда ты пожалеешь о своей беспечности».

За последние 25 лет его мать много раз повторяла эти слова, и каждый раз он отмахивался от нее, даже не спрашивая: «Какое мне дело до этого?» Но сегодня все было по-другому…

«Еще раз спрашиваю, Альварес, куда ты дел золото?»

Инспектор вытер пот со лба тыльной стороной ладони, отвернулся и грузной походкой подошел к дверному проему. Хижина-времянка, сделанная из камыша, травы, нескольких шестов и кусков старой веревки, лишь немного защищала от яростного солнца и вездесущего песка, немилосердно бичевавшего землю пустынными смерчами. После двух дней без пищи Хуан Альварес Агиляр всерьез поверил, что его роковой час настал.

«Воды, — простонал он. — Воды…»

Инспектор повернулся и щелкнул пальцами вооруженному охраннику, стоявшему у входа. Тот поспешно вышел и через несколько секунд вернулся с банкой, наполовину заполненной затхлой жидкостью. Все перуанцы сходились в том, что каждый человек, даже самый дурной или бедный, имеет данное богом право на воду — даже грабители могил, такие, как Альварес, не могли быть лишены этого права.

Инспектор сел совсем близко от допрашиваемого, положив руки на спинку стула, поставленного задом наперед, и перекатывая зубочистку между губами. Его жаркое зловонное дыхание обожгло ноздри Альвареса, который сокрушенно рассматривал веревку, врезавшуюся в его запястья. Его лодыжки, тоже связанные веревкой, были покрыты запекшейся кровью, почернели и распухли: с тех пор, как его поймали, прошло уже 36 часов.

«Если ты будешь сотрудничать с нами, то через пять лет станешь свободным человеком, — инспектор выдержал многозначительную паузу и продолжал: — Деньги у нас; охранники нашли их закопанными под твоей лачугой. У нас есть признание от одного гри-и-нго, — последнее слово он произнес, презрительно растягивая слоги, — который купил ожерелье за десять тысяч долларов. Мы знаем, что он купил его у тебя, Альварес».

Инспектор привстал, медленно поднял стул одним пальцем и осторожно опустил одну ножку на босую ногу Альвареса. Инспектор был крупным мужчиной, весившим не менее 20 стоунов (127 килограммов). Альварес поморщился. Лишившись сил и пав духом, он понял, что все кончено.

«Хорошо, хорошо, — вздохнул он. — Сипан… Сипан… Уака с плоской вершиной, в трех километрах к востоку от деревни».

Инспектор достал мобильный телефон из нагрудного кармана, набрал номер и сказал кому-то:

«Уака с плоской вершиной, в трех километрах к востоку от Сипана. Оцепите район… возьмите столько охранников, сколько сочтете нужным. Я буду на рассвете».

Это дело было далеко не единственным. Разграбление гробниц в пустынях Северного Перу позволяло местным жителям добывать деньги, в которых они отчаянно нуждались для компенсации потери доходов между неурожаями сахарного тростника. Плосковерхие уаки, пирамидальные гробницы, сложенные из глиняных кирпичей, привлекали шайки мародеров за много миль в окрестности. Эти три гробницы, поблизости от Сипана, не считались особенно достойными внимания, пока на черном рынке не начало появляться золото, бойко раскупаемое бледнокожими иностранцами с зелеными глазами, столь нетипичными для коренных индейцев, потомков культуры мочика, обожествлявшей Солнце.

В период с II по VIII век нашей эры до 50 000 индейцев мочика жили и занимались сельским хозяйством в узких плодородных долинах, питаемых реками, текущими с предгорьев Анд через пустыни к океану. Пользуясь собственными методами ирригации, они выращивали множество фруктов и овощей, включая кукурузу, тыкву, арахисовые орехи и бобы вдоль побережья длиной 350 километров. Мясные продукты тоже присутствовали в изобилии, главным образом мясо лам и морских свинок, речная и морская рыба. Эта малоизвестная цивилизация процветала одновременно с цивилизацией майя в Мексике и начала клониться к упадку примерно в то же время, около 700 года нашей эры, когда этот регион сделался бесплодным в связи с длительным минимумом активности солнечных пятен (см. рис. 41).

Третьего февраля 1987 года археолог Уолтер Альва, директор Бранингского археологического музея, ответил на звонок главного инспектора полицейского управления по охране древних памятников. Вместе они исследовали пирамидальные гробницы в Сипане, сложенные из глиняных кирпичей, и бродили по тоннелям, прорытым вездесущими мародерами. Их открытию предстояло стать самым важным в археологии Перу.