Леонард Котрелл - Во времена фараонов

Позднее (4500 лет назад) мое божество увидело вечный приют царей, которые хотели стать богами, — поднимающиеся пирамиды, напоминавшие домики, сложенные из детских кубиков. Они заняли пространство в 30 миль вдоль западного берега. Оно видело огромный город Мемфис с его дворцами, храмами и садами, а также другие города, разбросанные по долине от Дельты до границы Нубии. Пятнадцать столетий спустя оно увидело Фивы, столицу империи, поднявшуюся у подножия Фиванских холмов. Если бы оно посмотрело вниз более внимательно, то заметило бы слабый отблеск позолоченных боевых колесниц фараона и пыль, поднятую колоннами марширующих воинов, которые двигались на юг, чтобы покарать нубийцев, или на северо-восток, чтобы сразиться с хеттами.

Божество могло бы вспомнить критские корабли, плывущие по Нилу к Фивам и везущие дары фараону, а позднее — корабли со свирепыми македонянами под предводительством военачальников Александра Великого. Оно видело римлян, легионеров Адриана, разбивших свой лагерь в Луксоре, где солдаты томились от скуки среди тысячелетних гробниц и выцарапывали свои инициалы на стенах, точно так же как туристы XX века.

Конницу пророка, турок, армию Наполеона, флот Нельсона в Абусире, Гордона, идущего навстречу своей смерти в Хартуме, вспышки орудий под Аламейном — все это видело мое божество. А сейчас оно могло бы заметить поезд, медленно ползущий на север вдоль изгибов реки, ниточку огней, тянущуюся за красным светлячком.

Я думаю о том, почему это путешествие, которое я совершал неоднократно, никогда не теряло для меня очарования. Наверное, потому, что когда вы едете из Луксора в Каир, то за десять часов преодолеваете более половины истории человечества.

Вот какая эта земля, узкая, сжатая с двух сторон негостеприимной пустыней, но неизменно удобряемая илом, который оседает на ней после ежегодного разлива Нила. За 3000 лет до н. э. в этой узкой долине пышно расцвела самая древняя цивилизация на земле. Пирамиды, гробницы, храмы и обелиски говорят о могуществе царей, таинствах их религии и богатстве культуры. Богатые египтяне страстно любили эту жизнь. Поэтому на стенах своих гробниц они оставили рисунки и рельефы, изображающие их занятия, будничные дела и развлечения, которые они горячо желали продолжать в будущем.

Они оставили нам множество образцов своей мебели, одежды, жилищ, оружия, лодок. До нас дошли сведения об их играх и развлечениях, а также исторические документы, религиозные тексты, деловые бумаги, школьные упражнения, поэмы и сказания.

И тем не менее египтяне остаются для большинства из нас загадочным народом. Частично это можно объяснить тем, что нам не был известен язык тех, кто оставил нам свои памятники, скульптуры и рисунки, так как иероглифы были расшифрованы всего лишь 120 лет назад. Правда, сохранились записки о путешествиях в Египет историков и путешественников, таких, как Геродот, Плиний и Диодор Сицилийский, но они только распространяли легенды. Если религия и обычаи древних египтян казались странными и непонятными Геродоту, то какими они должны были казаться историкам XIX в.? Даже когда были расшифрованы иероглифы, казалось, что основная масса текстов и надписей рассказывает не о людях, которые любят, рожают и воспитывают детей, делают карьеру, занимаются спортом, развлекаются, другими словами, в чьих жилах течет горячая кровь, а о болезненных меланхоликах, не оставляющих мысли о смерти. Их религия казалась какой-то смесью магии и суеверий, а их богам со звериными головами, в отличие от греческих богов и богинь, не были присущи человеческие черты.

Однако это, как нам сейчас известно, было клеветой на древних египтян, которые подобно их современным потомкам были жизнерадостными и жизнелюбивыми людьми. Но как тогда объяснить тот факт, что они незаслуженно приобрели репутацию народа мрачного и таинственного? Во-первых, они придавали большое значение потусторонней жизни, которая, по их представлениям, для всех, кроме царей-богов, мало чем должна была отличаться от их прежней жизни. Чтобы загробная жизнь была приятной, они строили, если могли себе это позволить, «вечное жилище» — гробницу. В нее складывали одежду, мебель, хозяйственную утварь, лодки, в которых они могли бы плавать по небесному Нилу, рыболовные снасти и оружие, чтобы ловить рыбу и охотиться. Они помещали там также рельефные изображения или статуи слуг, которые должны были прислуживать своим хозяевам после их смерти точно так же, как они прислуживали им при жизни. Такое материалистическое отношение к смерти привело к тому, что до нас дошло множество прелестных и любопытных предметов, рассеянных теперь по музеям всего мира.

Во-вторых, следует учесть, что дома древних египтян строились из недолговечных материалов, обычно из дерева или кирпича-сырца. Поэтому они давным-давно превратились в пыль, а построенные навеки гробницы сохранились. То же самое можно сказать и об огромных храмах, прибежищах богов. Достаточно упомянуть колоссальный храм бога Амона, украшенный двадцатиметровыми цилиндрическими колоннами и массивными пилонами. Однако царские дворцы, особняки знати и миллионы жилых домов людей более низких сословий в большинстве случаев до нас не дошли. В результате когда вы приезжаете в Египет, то вы видите или гробницы древних египтян, или их культовые постройки. Если вы посетите местный музей, то и там вы увидите в основном экспонаты культового или погребального характера. Представим себе, как какой-то человек приехал через 3000 лет в Англию или Америку, не нашел там ничего, кроме церквей и гробниц, и, естественно, он подумал бы, что большую часть времени мы посвящали богослужению или готовились к смерти. Он был бы не прав.

Поэтому ошибочно так думать и о египтянах. Трудом сотен филологов, изучающих папирусы, археологов, раскапывающих гробницы и руины древних городов, ученых, терпеливо копирующих и фотографирующих рисунки на стенах гробниц, было доказано, что помимо богослужения и подготовки к смерти древние египтяне имели множество других интересов. Основываясь на работах видных ученых, а также на своих собственных наблюдениях, я постараюсь дать картину повседневной жизни древних египтян не только в домашних условиях, но и в военных лагерях, при дворах фараонов, в деревнях, в судах и храмах. Здесь кроются определенные трудности и опасности, о которых зарание следует предупредить читателей.

Первое совершенно очевидно, так как период египетской истории, который мы собираемся рассмотреть, охватывает 3000 лет, т. е. в три раза длиннее периода, отделяющего нас от Альфреда Великого. [22] Альфред Великий (ок. 849 — ок. 900) — король Уэссекса с 871 г. При нем произошла консолидация англо-саксонских королевств вокруг Уэссекса. Стоит только вспомнить изменения, происшедшие в образе жпзни и обычаях англичан за половину этого времени, чтобы понять всю трудность задачи — показать жизнь людей на протяжении тридцати веков. Если же последовательно рассматривать каждый этап истории Египта, то для этого потребовалось бы несколько книг такого объема, как эта. Однако писатель, да и читатель, может воспользоваться тем обстоятельством, что египтяне были очень консервативными людьми. Несмотря на то что за этот огромный период в их одежде и образе жизни произошли существенные изменения, все же основные элементы культуры остались неизменными. Даже во времена Птолемеев, т. е. в III в. до н. э., искусство и архитектура, одежда и религиозные обряды показались бы неспециалисту точно такими же, как во времена строителей пирамид, т. е. 2000 лет назад. В наши дни сельскохозяйственная техника в египетской деревне ненамного отличается от той, что была во времена фараонов. Из окна вагона поезда, который вез меня в Луксор, я видел крестьян, орудующих точно такими же мотыгами, которые изображены на плечах ушебти . [23] Статуэтки слуг, помещаемые древними египтянами в гробницы, чтобы они служили своим хозяевам в загробном мире. В одной деревне в районе Дельты я видел примитивные улья, сложенные из кирпича-сырца и по форме напоминающие канализационные трубы, которые применялись еще в Древнем Египте. Даже музыкальные инструменты феллахов очень похожи на те, что изображены на стенах гробниц в Фивах.