Хамза Есенжанов - Яик - светлая река

Табунщик догнал всадников и сразу заговорил с Гречко:

- Тамыр, не успеешь сварить мясо, как твои братья доскачут до устья Ашы. Сейчас, дай бог не соврать, они, бедняжки, скакали мимо зимовья Сасая Омиралы. А до зимовья Омиралы отсюда, из Кара-Мектепа, самое малое - десять верст. В прошлом году, во время курбан-айта, мы на скачках оттуда коней пускали. А куда эти скачут? Неужели мимо Шалкара отправятся в Теке?

Аманкул ничего не понял из происшедшего. Но Хакиму понравились бойкость и любопытство табунщика. "А что, если взять Аманкула с собой в отряд? Из него получится отличный связной: куда надо - мигом доскачет, что надо достанет. Джигит он верный, ездить на коне никогда не устанет".

- Аманкул, насчет Кзыл-Уйя ты ничего не приврал? - спросил Хаким.

Аманкул обиделся:

- Из-за того, что Жаханша удрал, я же у тебя денег не прошу! Или тебе не нравится, что казаки удрали из Теке? Если я вру, так почему Шугул хочет свои табуны в Уйшик угнать? Если у его знатного сына все было бы прекрасно, зачем ему перевозить сноху в аул? Ты как маленький рассуждаешь. А я-то надеялся, что из тебя выйдет большой начальник! - возмущенно выговаривал табунщик.

- Молодец, Аманкул! Но только ты так и не догадался, что вон те русские чуть не убили меня. Если бы не ты, может быть, я лежал бы с пулей во лбу. Они дезертиры, драпают из Теке.

- Я так и думал! - цокнул языком Аманкул. - А почему этот тамыр бросил винтовку?

- Если хочешь, могу тебе ее подарить, - сказал Гречко. - Бери!

Аманкул вспыхнул от счастья. Он был уверен, что винтовок достойны только воины.

- Бери, Аманкул. Храброго джигита оружие украшает. Учись защищать себя и других, - сказал Хаким.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Тяжелые времена настали для Халена.

Обезумевшие от страха домашние рассказали ему о Хакиме, попавшем в лапы казаков-дезертиров.

Хален направился к дому хаджи Жунуса, чтобы узнать, как забрали казаки Хакима, и, если возможно, послать за ним погоню. Едва показался учитель в двери, как старуха Балым заголосила:

- Забрали моего Хакима!.. Нурыма тоже нет! Одна осталась с двумя ребятишками...

Мальчики испуганно прижались к зарыдавшей матери. Маленький Адильбек, расторопный, бойкий на язык, удивленно уставился на учителя черными глазенками.

- Учитель-ага, я русских не испугался ни чуточки. Как увидел, что из дома Акмадии едут к нам трое русских, я взял все бумаги и алтыатар Хаким-аги и спрятал в подпол. Много бумажек!

- Очень хорошо сделал, Адильбек, ты настоящий джигит. Как это сказать по-русски?

- По-русски? По-русски... - начал Адильбек и запнулся.

- По-русски в таких случаях говорят: "Молодец!" Молодец, Адильбек!

Разговаривая с учеником, учитель старался скрыть от него свои слезы.

- Ты, Адильбек, уже настоящим джигитом стал. Когда нет твоих старших братьев, ты во всем можешь помочь матери. Очень хорошо, что ты спрятал бумаги брата. А алтыатар никому не показывай.

- Нет, нет, не покажу. Чтобы не заржавел, я его положил в старую войлочную шляпу, - сказал мальчик.

Учитель одобрительно погладил его по спине и обратился к старухе:

- Успокойтесь, женге, бояться, я думаю, нечего. Казаки отстали от своего полка и попросили Хакима показать дорогу.

- Ай, не знаю, о чем думать, не знаю... Разбрелись мои сыночки-верблюжата...

Всхлипывая, старуха принялась разжигать для учителя самовар.

- Я сейчас пойду к Асану, женге, и отправлю его за Хакимом. Если казаки проедут мимо Сагу, значит, они остановятся в Дуане. Асан опередит их и на остановке встретится с Хакимом. Я еще и Сулеймена с ним пошлю.

Пока Хален утешал старуху, Адильбек юркнул в подпол и вытащил кипу листовок.

- Вот, учитель-ага, желтые бумажки Хаким-аги.

Хален взял листок желтой грубой бумаги, которой обертывают махорку, пробежал по первым строчкам воззвания Совдепа и взглянул на подписи. "Опять Бахитжан. Первым подписался. Жив, значит, старик. Сидит в тюрьме, а голос по всей степи расходится".

Учитель пошел к Асану и попросил его с порога:

- Асан, постарайся догнать Хакима! Если надо будет, не оставляй его, поезжай вместе.

Проводив Асана, учитель заторопился домой: надо было прочесть воззвание рыбакам и отправить листовки дальше, к учителям школы Уйректы-Куль.

По дороге домой ему опять повстречался Адильбек. Хален встревожился:

- Случилось что-нибудь, мой мальчик?

- Да нет, ничего не случилось, учитель-ага. Я Жумаю кучелябу принес. Мы на лисиц охотимся, - точно опытный охотник, ответил Адильбек. - Вчера я ездил на песчаный холм и видел там двух лисиц. Земля промерзла, в долинах сплошной лед. Мышей стало мало, и лисицы пойдут на приманку. Как только выпадет снег, они к самому аулу подойдут и будут скулить, как голодные щенки.

Хален покачал головой: его всегда поражало, что самый маленький его ученик рассуждал, как взрослый.

- Ну, а при чем тут кучеляба, Адильбек-ау? Разве капкан хуже?

Мальчик понял, что учитель не смыслит в охотничьем деле, и снисходительно объяснил:

- Лисица хитрая и осторожная, в капкан не попадет. Поэтому мы ее травим кучелябой, в мясо кладем. Меня Сулеймен научил. В прошлом году они с Нур-агой хотели отравить собаку. Положили кучелябу в бараньи легкие и зарыли в золу. Через три дня легкие стали черными от яда. Я тоже нашел у матери в торбе под изголовьем кучелябу, отрезал кусочек, завернул в мясо. Завтра с утра отравимся к Красным Пескам. До самой Кос-Обы дойдем, там много лисьих нор.

Толковый мальчик отвлек учителя от тягостных раздумий.

...В сумерках прискакал Аманкул. Он даже не поздоровался: новости, казалось, распирали табунщика.

- Хален-ага, я привез Хакима. Он зашел домой. С ним один русский. Остальные испугались меня и умчались в сторону устья Ашы. Решили, что я самый главный красный большабай. Даже не оглянулись, как зайцы. Приехал с добычей: русский подарил мне винтовку!

- Ты серьезно или шутишь? - спросил учитель.

- Оллахи, правда, Хален-ага, - побожился Аманкул. - Я с другим могу шутить, но только не с вами. Сын хаджи вернулся. Если не верите, могу позвать. Всего было пятнадцать русских. А испугались они, как телята поскакали, задрав хвосты. Четырнадцать удрапали, а один приехал с Хакимом.

Хален покачал головой, не зная, верить или не верить. "Какие же это казаки испугались Аманкула? Тут что-то не то". А Аманкул все рассказывал взахлеб, убежденный, что казаки приняли его за красного.

- Если враг бежит, то его и баба напугает. Казакам со страха показалось, что я большабай. А тут еще Хаким закричал: "Красные идут!" продолжал Аманкул.

Учителю хотелось поскорее увидеть Хакима. В знак уважения к памяти покойного хаджи он решил сам зайти к его сыну. А Хаким от радости потерял голову. Он крепко обнял мать, расцеловал двух братишек и побежал к Халену.