Хамза Есенжанов - Яик - светлая река

Маленький городок, словно обруч, разрезанный пополам, примыкал к реке. В центре его находилась небольшая тюрьма, а чуть в стороне от нее, возвышаясь над всеми домами и домиками, красовался богатый особняк, в котором теперь находилась канцелярия султана Аруна-тюре.

В этот неуютный пустынный городок Арун-тюре приехал две недели тому назад по вызову Джамбейтинского правительства. Основной задачей султана было найти и арестовать Абдрахмана Айтиева. Он привез с собой карту губернии, которая досталась ему как бы в наследство за долголетнюю службу в Уральске. С первого же дня Арун-тюре организовал тщательные поиски Айтиева. Он испещрил карту красными крестиками - это аулы, где юркий и неуловимый, как ртутный шарик, Айтиев собирал сходы и вел среди людей большевистскую агитацию. "Если не пресечь его деятельность, то не позднее как через месяц карта сплошь покроется крестиками", - покачал головой султан. Он вызвал к себе офицера Аблаева.

Офицер остановился у порога, сухо щелкнув каблуками. Арун-тюре внимательно оглядел его, словно видел впервые, и медленно заговорил:

- Я лично не одобряю действий Каржауова. Народ озлоблять нельзя. Представьте себе: вчера, проезжая через аул Жаугашты, этот Каржауов взял и застрелил кого-то. А что наделал он в ауле Булан? Там, пожалуй, нет человека, который бы не испытал на себе увесистой плетки Каржауова. Нет, так дальше нельзя, открытая расправа - не наш метод. С народом нужно быть осторожным, действовать решительно, но с умом. Слышал, наверное, как поступили люди с этим, как его?..

- С Маймаковым.

- Да, да, с Маймаковым. Он хотел было устроить поголовную порку казахов в междуречном джайляу, так они его самого разоружили, отобрали коня и прогнали. Пешком пришел сюда. Так поступать нельзя, - назидательно сказал Арун-тюре.

- Каржауов очень самоуверенный, а по правде говоря, глупец, набитый дурак. Знаю я, на кого он надеется - на большое начальство. Он ведь из рода Тана!.. Только вряд ли начальство станет защищать таких глупцов! - Аблаев был рад случаю опорочить своего соперника.

- Вот именно, - подтвердил султан. - Я еще раз повторяю: надо действовать умно и осторожно. К чему поднимать шум? Пусть шумит чернь - ей не привыкать к этому, - а мы должны быть вежливыми и снисходительными, я имею в виду при людях, конечно. Но в то же время и показывать свою власть. Бунтарей надо вырывать из толпы по одному, как седой волос из головы, который портит всю шевелюру. А потом потихоньку, без лишнего шума, разделываться с ними. На глазах у толпы надо быть шелковым, злость и гнев прикрывать благородством, короче, надо завоевывать симпатию у народа. Не так ли, Айтгали?

- Совершенно верно, султан.

Арун-тюре погладил черные усы.

- Видишь вон тот дом? - он показал на тюрьму.

- Вижу.

- Мне хочется, чтобы там с завтрашнего дня нашли себе приют учитель Хален и студент Жунусов. Оба они проживают сейчас в седьмом ауле Копирли-Анхатинской волости, оба они - большевики, друзья Айтиева.

- Шестьдесят верст?.. Успею ли вернуться?..

- Если выедешь сейчас, - перебил офицера Арун-тюре, - вполне успеешь. Утречком будешь там, а к вечеру вернешься обратно. Время не ждет. Мы не можем терять ни одной минуты. Вернешься и сразу же поедешь в Кара-Обу... Больше пяти-шести человек не бери с собой, нечего гурьбой ездить, понапрасну волновать народ!..

Через час Аблаев в сопровождении пяти жандармов выехал из Джамбейты в междуречное джайляу, чтобы арестовать Халена и Хакима.

* * *

Аул старшины Жола располагался почти у самого берега Анхаты, в семи верстах от кочевки Халена. В полдень Аблаев подъехал к реке и остановился со своим небольшим отрядом как раз напротив аула старшины. Увидев на противоположном берегу какую-то женщину, он велел ей немедленно позвать Жола. Жандармы пустили коней на лужайку и, забравшись под тенистые ивы, стали поджидать старшину.

Последние дни Жол держался как-то особенно осторожно. Он знал, что вот-вот должны приехать из Кзыл-Уйя люди арестовывать Халена и Хакима, и хотел, чтобы это произошло без его участия. Когда ему сообщили, что на берегу его ждут вооруженные люди, он даже изменился в лице. Сразу понял они!..

- Жена, - окликнул он Бахитли. - Пойди сейчас на переправу и скажи тем военным людям, что меня нет дома. Поняла? Если спросят, где аулы Халена и хаджи Жунуса, расскажи им, как туда проехать. Да не забудь предупредить, что у Асана есть хорошая лодка, на которой они вполне могут переправиться!

Бахитли медленно подняла голову и сурово посмотрела на мужа, губы ее вытянулись трубочкой. Жол знал: как только жена начинает вытягивать губы будет скандал. Сейчас она обрушится на него с упреками, начнет выговаривать и поучать. Не хотелось старшине, чтобы молодая женщина, сообщившая о прибывших военных, слышала нападки жены. Он искоса посмотрел на нее и сказал:

- Келин, ты можешь идти, дорогая. Ожидающим на том берегу мы сами дадим ответ. А ты, случаем, не сказала им, что я дома?

- Я сказала, что передам вашу просьбу, если старшина не уехал в соседний аул. Но они, кажется, плохо расслышали меня, потому что крикнули: "Куда уехал?.."

- Хорошо ты ответила, так и нужно было сказать. Ну иди, иди, дорогая.

- Долго еще ты будешь играть в прятки? Как только кто-нибудь из начальства приезжает в аул, ты сразу же в кусты, как заяц от собаки! Лучше уж сидел бы дома да занимался хозяйством, какой из тебя старшина? Посмешище одно!..

- Ты бы хоть сначала поняла, в чем дело, а потом шумела. Я вовсе не из трусости прячусь, как ты думаешь. Этого требует необходимость. Иди и скажи, что меня нет дома.

- Какая необходимость? - не унималась Бахитли.

- Эти военные приехали арестовывать учителя Халена и сыновей хаджи Жунуса. Сыновья хаджи на той неделе, помнишь, напали на Маймакова и отобрали у него коня, - полушепотом проговорил Жол, посмотрев по сторонам, словно боясь, что его могут подслушать, хотя в комнате, кроме него и жены, никого не было.

- Так чего ж тебе прятаться, коли их за дело арестовывают? Я спрашиваю, зачем прятаться тебе, ты должен присутствовать при аресте, чтобы все видели, что ты старшина, боялись тебя и выполняли твои приказания. Может, ты боишься Халена и Жунуса? Один из них сам ученый, у другого - сын ученый. Так ты перед ними и преклоняешься, да? Нет, не мужчина ты. Баба, накинувшая на голову белый жаулык*, гораздо смелее тебя. Да будь я старшиной, всех погнала бы одним прутиком: и хаджи, и учителя, и всех куцых ученых!

______________

* Жаулык - платок.

Жол смотрел на жену и думал: "Когда она перестанет?.." Несколько раз он пытался разъяснить ей, почему нужно остаться, но Бахитли и слушать не хотела.

- Есть дела, в которые лучше не вмешиваться, - говорил старшина. Науськал других, а сам держись в стороне... Если, предположим, снимут меня с должности старшины, разве Жунус не разорит меня, зная, что я арестовывал его сына?.. Пусть лучше думает, что я тут вовсе ни при чем, а то и так он на меня все время косится...