Александр Бабакин - Битва в ионосфере

— Возглавлять такое объединение, по видимому, должен генеральный директор и он же заместитель министра, — сказал Уманько с таким же серьезно-сосредоточенным выражением лица, с каким он слушал все, что сейчас говорил Макров.

— Ну, вот видишь, Александр Александрович, по уровню понимания организационных задач ты уже перерос, по крайней мере, заместителя министра, — отреагировал, улыбаясь, Мак-ров. — Ну, а если без шуток, как бы ты сходу, так сказать на вскидку, прокомментировал этот вариант, — сказал он и умолк, приготовившись слушать.

— На мой взгляд, здесь есть две проблемы, — после некоторой паузы сказал Уманько. Первая — что делать? Вторая — как делать? Что касается первой проблемы, то моя позиция тебе хорошо известна. Если помнишь, еще десять лет назад я записал ее в свою рабочую тетрадь, когда мы работали в КБ-1. Могу, если хочешь, кратко напомнить.

Противоракетная обороны, построенная по принципу стрельбы противоракетой по атакующей ракете — бесперспективна. Элементарные рассуждения могут показать это. Ведь очевиден абсурд защиты от пули, путем стрельбы по ней. Всегда находят любой другой, но только не этот способ. Ну, это к слову. Применительно к противоракетной обороне не совсем так. Здесь рассуждения другие. Хотя в чем-то может быть и аналогичные. Для того, чтобы прорваться через противоракетную оборону, достаточно вести обстрел целей не одной, а множеством боеголовок. Необходимо, чтобы хоть одна из атакующих головок прошла непораженной и упала бы на цель — этого достаточно для уничтожения любого объекта. Как следствие, эффективность противоракетной обороны имеет пороговый характер. Противоракетная оборона либо эффективна, — если она уничтожает все сто процентов атакующих боеголовок на безопасном для цели расстоянии, либо неэффективна, — если допускает падение на цель хотя бы одной боеголовки. Промежуточного состояния здесь нет — любое ранение смертельно.

Такая пороговая эффективность, обусловленная сверхмощным разрушительным свойством применяемых боезарядов, предъявляет к противоракетной обороне, по меньшей мере, два требования, выполнить которые практически невозможно.

Первое — вероятность поражения каждой боеголовки должна быть близкой к единице. Это означает, что на каждую атакующую боеголовку оборона должна израсходовать, как минимум две-три противоракеты, иначе невозможно достичь столь высокой вероятности поражения — ведь на противоракету ядерный заряд не поставить, так как при запуске большого числа противоракет загубишь сам себя. Отсюда вытекает требование многократно опережающего производства числа противоракет. Например, если увеличить число атакующих боеголовок на десять, то число противоракет нужно увеличить в среднем на двадцать пять. Оборона здесь оказывается в накладе. Но это еще полбеды. Куда страшнее второе — число боеголовок, которые система противоракетной обороны должна быть способной уничтожить за время ракетного удара (единицы минут), обязано хоть немного, но превышать количество боеголовок, которыми располагает для атаки противоборствующая сторона.

Если это требование перестанет выполняться, то противоракетная оборона тут же захлебнется и непораженные боеголовки, как зерно через край переполненного сосуда, посыпятся на цель. Эффективность противоракетной обороны превратится в нуль. Сделать это нападающей стороне совсем нетрудно — просто нужно чуть-чуть увеличить число атакующих боеголовок. Если принять вполне допустимые упрощения, то наращивание числа ракетно-ядерных средств нападения можно рассматривать как налаженный процесс производства по готовой технической документации.

Совсем по-другому обстоят дела с системой противоракетной обороны. Здесь постановка задачи по увеличению числа поражаемых боеголовок неизбежно требует не только соответственно увеличенного числа противоракет, но и создания при этом практически новых радиолокационных средств обнаружения, распознавания и управления с новыми, более высокими, тактическими возможностями почти по всем основным функциональным элементам системы противоракетной обороны. Задача становится проблемной! Ее не возможно решать столь же быстро, как простое наращивание числа атакующих боеголовок. Поэтому ракета против ракеты — это гиблый принцип обороны, с его помощью невозможно отразить ракетное нападение и защитить себя.

— Это твой ответ на твой же вопрос «что делать?», из которого следует, что вообще не нужно что-либо делать? — спросил, усмехнувшись Макров.

— Ну, зачем ты так, разве я сказал какую-либо крамолу? Ты же все это давным-давно хорошо знаешь и отлично понимаешь, — ответил Уманько, — Тебя же не интересует моя точка зрения просто в двоичном коде. Как я понимаю, тебе необходимо поговорить, чтобы услышать какие-то тонкости точек зрения, пусть даже совпадающих с твоими, или уловить какие-то противоречия, или услышать другие мнения. Без этого ты не можешь отточить свое идейное оружие, с помощью которого собираешься решить уже овладевшую тобой задачу. Если уж ты избрал меня в числе тех товарищей, с кем ведешь подобные беседы, то дай мне, пожалуйста, выговориться до конца, не перебивая.

— Ты что, обиделся на мой вопрос? Ну ладно, извини, больше не буду, — полушутя, полусерьезно сказал Макров.

— У тебя сигареты с собой? Свои я оставил в машине, — сказал Уманько, обращаясь к Макрову.

Иван Владимирович слегка ощупал карманы пальто и достал пачку «БТ». Они остановились и закурили. Ни Макров, ни Уманько не любили курить на ходу. Поэтому они, немного потоптавшись на месте, подымили, обмениваясь малозначительными фразами, и быстро завершили свой короткий перекур.

— Итак, мы остановились на том, что отразить ракетное нападение, практически невозможно, — сказал Уманько, пройдя вместе с Макровым довольно значительное расстояние от места перекура. Конечно, нужно разворачивать поиск новых физических принципов поражения атакующих ракетных средств. Здесь нужны идеи, которых в приемлемом виде пока еще нет. Но реальным может быть другой подход: не допустить возникновение ракетного нападения. Тогда не будет необходимости и отражать его. Представим себе такую модель.

Стоят два человека друг перед другом. Перед каждым из них точно пристреленный пистолет, который жестко закреплен на станине. На спусковые скобы положены пальцы. Нажатие скобы одним человеком гарантирует поражение другого. Промах исключен. Вопрос только в том, кто раньше нажмет. Вот так мы и стоим с Соединёнными Штатами друг против друга и оба дрожим — как бы кто раньше не нажал пусковую кнопку, а поторопиться тоже страшно. Каждый понимает, что при этом погибнет не только противостоящая сторона, но могут произойти непредвиденные глобальные последствия.