Ф. Дан - К истории последних дней Временного Правительства

В 10-й книге «Современных Записок» помещена статья А. Ф. Керенского «Гатчина», посвященная моменту гибели Временного Правительства под напором большевистского восстания. Одна страничка этой статьи отведена беседе моей с А. Керенским, происходившей в Зимнем Дворце в ночь на 25 октября 1917 года.

Сведения об этой беседе, сколько мне известно, впервые появляются в печати. Излагая ее содержание, Керенский говорит: «Конечно, я не могу сейчас воспроизвести заявления Дана в его собственных выражениях, но за точность смысла передаваемого ручаюсь».

К сожалению, «ручательство» дано А. Керенским в данном случае не вполне основательно. То ли память ему изменила, то ли в момент беседы он был слишком утомлен и взволнован, или слишком поглощен своими собственными переживаниями и настроениями, чтобы сколько-нибудь вникать в чужие слова и мысли, но только с его передачей беседы случилось как раз обратное тому, о чем он предупреждает читателей своей статьи: отдельные «выражения», быть может, и сохранились, но смысл беседы не только не передан «точно», но прямо-таки искажен, превращен в свою собственную противоположность.

Ни на минуту не заподозрив А. Керенского в намеренном искажении истины, я не стал бы торопиться с восстановлением действительного содержания беседы, если бы речь шла только о личной характеристике моей, как политического деятеля: обличение представителей «революционной демократии» (кавычки принадлежат Керенскому) в том, что эти «искусники» были способны лишь проводить «ночи напролет… в бесконечных спорах над различными формулами», в то время как представители Временного Правительства обнаруживали величайшую государственную проницательность и деловитость, – обличение это, повторяемое Керенским, слишком не оригинально, чтобы надо было спешить вступать в полемику по этому поводу. Но я вместе с Керенским полагаю, что «сцена» нашей беседы была в известном смысле «поистине исторической» в том именно смысле, что в ней очень ярко выявились, на мой взгляд, позиции различных общественных сил, противодействовавших большевистскому перевороту, и выяснились причины полного бессилия Временного Правительства и молниеносного успеха большевиков. В этом отношений «сцена» эта очень важна для характеристики исторического момента Октябрьской революции и понимания всей будущей политики нашей социалдемократической партии по отношению к восторжествовавшему большевизму.

В предотвращение образования новых «исторических» легенд, в добавление к немалому числу уже циркулирующих, я и считаю своим долгом теперь же рассказать, «как это было в действительности».

Начать приходится несколько издалека – с деятельности так называемого «предпарламента»-Совета Российской Республики и работы нашей социал-демократической фракции в этом Совете.

У меня в данный момент нет решительно никаких материалов под руками, и писать мне приходится исключительно по памяти. Я ограничусь поэтому лишь самым общим и несомненным, рассказывая более детально отдельные эпизоды лишь в тех случаях, когда рассказываемое легко может быть подтверждено свидетельством десятков участников.

Совет Республики был ублюдочным, компромиссным учреждением, возникшим из неудачного «Демократического Совещания» в Петрограде, в сентябре 1917 г.

Идея Демократического Совещания, созванного после и в противоположность Общегосударственному Совещанию в Москве, связывалась в умах инициаторов его с сознанием необходимости образования однородного демократического правительства взамен правительства коалиционного, правительства с участием представителей буржуазии, явно начавшего разваливаться после пресловутого июньского наступления на фронте и получившего смертельную рану в дни Корниловского восстания. Я не берусь утверждать, что все руководящие члены Центрального Исполнительного Комитета так именно смотрели на задачи Демократического Совещания, но могу категорически утверждать, что так именно смотрели на них наиболее видные члены ЦИК, и такова именно была моя собственная точка зрения. Доказательство тому-не только тот факт, что на заседаниях более интимного кружка, получившего шуточное прозвище «звездной палаты» и привлекавшего в это время к своим занятиям ряд лиц, постоянно в его состав не входивших, серьезно обсуждались списки возможных кандидатов в будущее демократическое правительство (одним из авторов таких списков был я), но и вся та литературная кампания по подготовке Демократического Совещания, которую я вел-в согласии с президиумом ЦИК-в передовицах «Известий».

Мысль, руководившая нами при созыве Демократического Совещания, состояла в том, чтобы попытаться создать демократическую власть, опирающуюся не только на те элементы революционной демократии, в тесном смысле этого слова, которые сосредоточились в Советах, но и на те, которые имели прочную базу в кооперативах и органах местного самоуправления (городских думах и земствах). Считая, что положение будущего демократического правительства будет крайне затруднительным, мы полагали необходимым привлечь к участию в нем эти демократические силы, в которых ценили навыки к практической общественной работе, особенна в хозяйственной области, и органическую связь с широкими народными массами, – прежде всего с крестьянством и демократическим мещанством. Нас поощряли к тому успехи в деле сближения с этою «не советскою» демократиею, достигнутые еще на Государственном Совещании в Москве: как известно, после долгих споров и пререканий, и кооператоры, и демократические представители земств и городов подписали политическую и экономическую платформу, составленную делегацией ЦИК и оглашенную Чхеидзе от имени всей демократии на заседании Совещания 14 августа.

Однако «не так склалося, яко ждалося»: демократического правительства из Демократического Совещания не вышло. Более того. Официальным представителям ЦИК пришлось с самого начала отказаться от проведения на Совещании линии безусловного разрыва коалиции и создания чисто демократической власти, а отстаивать лишь выработку платформы, на основе которой могли бы принимать участие в правительстве все группы, готовые эту платформу проводить в жизнь. Я лично без особого восторга относился к такого рода политике после того, как столько прекрасных «платформ» было написано со времени образования первого коалиционного правительства без сколько-нибудь решительного результата в смысле проведения в жизнь того, что в этих «платформах» было самого существенного. Но для данного момента я не видел другого исхода и потому на самом Демократическом Совещании его и отстаивал.