Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина

Но это еще не означало победы. И Иосиф Джугашвили в эти дни предупреждает, что недостаточно требовать от власти отдель­ных уступок. «Пролетариат, — писал он, — не распылит свою энер­гию на неразумные требования. К царскому самодержавию у него только одно требование: долой его... Только тогда, когда вооружен­ный народ выступит во главе с пролетариатом, поднимет знамя всеобщего восстания, — только тогда может быть свергнуто опи­рающееся на штыки царское правительство».

Разворачивающиеся в стране события подтверждали оптими­стические надежды. 26 октября восстали солдаты и матросы Крон­штадта, 30—31 октября поднялись моряки во Владивостоке, а в се­редине ноября вспыхнуло восстание матросов в Севастополе. Пло­щади и улицы городов заполнялись возбужденными толпами народа, жаждавшего великих перемен.

На успех надеялось и руководство партии. 8 ноября из эмигра­ции вернулся в Россию В.И. Ленин, и на следующий день в Петер­бурге вышел первый номер еженедельной большевистской газеты «Новая жизнь»; с ее страниц прозвучал призыв к всеобщему вос­станию. Конечно, сторонники Ленина были не единственными, кто добивался перемен в России. В годы Советской власти эта тема упрощалась, и следы ретуширования причин поражения Первой русской революции долго оставались неразличимыми на картине всеобщей истории.

Предметом особого умолчания долгое время оставался почти тривиальный факт: как среди участников оппозиции, так и сторон­ников царского правительства было много евреев. Не считая ос­новной еврейской организации «Бунда», особенно много их было в той части РСДРП, которая составляла меньшевистскую фракцию, но они находились в рядах эсеров, анархистов и либералов.

В середине 1905 года сын крупного одесского еврея зернопромышленника Александр Гельфанд (Парвус) финансировал неле­гальную переправку из-за границы в Россию Лейбы Бронштейна (Троцкого), который сначала скрывался в Киеве, а затем в Финлян­дии. В октябре 1905 года Троцкий всплыл в Петербурге, появив­шись на заседании местного Совета рабочих депутатов. Еще в 1904 году в Мюнхене Парвус совместно с Троцким начал разрабатывать обоснование «перманентной» — непрерывно продолжающейся, постоянной революции с целью ее практического осуществления в России.

Опираясь на деньги Парвуса, Троцкий сумел попасть в состав руководства Петербургского Совета, а вскоре в российской столи­це появился и сам «меценат». Видный коммерческий делец, имев­ший прочные связи с влиятельными кругами Германии и Осман­ской империи, Парвус легко скупил и открыл в столице ряд газет. В их числе была либеральная «Русская газета». Одновременно он субсидировал издание меньшевистского органа печати «Начало», редактирование которого было поручено Мартову.

Одной из причин неудач «пятого года» явилось то, что, возбуж­дая к революционному захвату власти в столице, организаторы со­бытий практически не принимали во внимание то, что Россия яв­лялась крестьянской страной. Позже в предисловии к книге «На путях к Октябрю» Сталин писал, что Троцкий «в 1905 году... «про­сто» забыл о крестьянстве как революционной силе, выдвигая ло­зунг «без царя, а правительство рабочее», т. е. лозунг революции без крестьянства. Даже Радек, этот дипломатический защитник «пер­манентной революции», вынужден теперь признать, что «перма­нентная революция» в 1905 году означала «прыжок в воздух» от действительности».

Между тем нарастание революции требовало от социал-демо­кратов согласования своих действий. На повестку дня встал вопрос о проведении всероссийского съезда РСДРП. Открывшаяся 26 но­ября в Тифлисе конференция Кавказского союза РСДРП закончи­лась принятием решения о необходимости прекращения фракци­онной борьбы. Одновременно Иосифа Джугашвили, Петра Монина и Георгия Телия избрали делегатами на предстоявший IV, объединительный, съезд партии. Съезд был назначен в Петербурге на 10 декабря, но прибытие делегатов планировалось до 8-го числа, с регистрацией в редакции газеты «Новая жизнь». Однако обстоя­тельства сложились иным образом.

Присутствие Троцкого в руководстве Петербургского Совета позволило Парвусу навязать этому органу принятие 2 декабря так называемого Финансового манифеста. Манифест призывал населе­ние: «не платить налогов и податей, забирать вклады из сберега­тельных банков, требовать во всех случаях расплаты золотом, не до­пускать уплаты государственных долгов по займам — разоблачать перед всем миром финансовое банкротство правительства Рос­сии». Газеты, финансируемые Парвусом, широко распространили эту декларацию.

Обыватель был шокирован, и началось паническое массовое изъятие вкладов из сберегательных банков. Почти провокацион­ный маневр Парвуса и Троцкого развязал правительству руки. Осознав катастрофические последствия Финансового манифеста для страны, премьер-министр С.Ю. Витте распорядился не только закрыть и конфисковать издавшие его газеты, но и арестовать чле­нов Петербургского Совета. Одновременно были изданы: указ об уголовном преследовании «наиболее опасных проявлений участия в забастовках» и циркуляр, предписывающий немедленно выяв­лять «всех главарей противоправительственного и аграрного дви­жения и заключать их в местную тюрьму для поступления с ними согласно указанию министра внутренних дел».

Среди закрытых газет оказалась и «Новая жизнь», тоже опуб­ликовавшая 2 декабря Финансовый манифест. Теперь под угрозой репрессий оказались прибывающие на съезд РСДРП делегаты и сам съезд. Спасая ситуацию, организационный комитет перенес место его проведения в финский городок Таммерфорс В связи с за­крытием газеты изменилось и место явки делегатов. Выехавшим на съезд «кавказцам» такое сообщение запоздало.

Петербург встретил Иосифа Джугашвили неприветливо. Пасмурное серое небо низко нависло над столицей империи. Резкий ветер с залива приносил хлопья снега, сразу превращавшегося под ногами прохожих в серую скользкую массу. Двери редакции ока­зались закрытыми. Других адресов у него не было. В недоумении он вышел на Невский, и здесь на многолюдном проспекте — за тыся­чи километров от Кавказа — он совершенно неожиданно встретил земляка. Случай явил себя в лице старого знакомого — Ивлиана Куколава. По-видимому, его величество случай тоже работал на ре­волюцию...

Он прожил у И. Куколава, хранившего на квартире оружие ор­ганизации, два с половиной дня. Пока не возобновил явку и не уехал в Таммерфорс. Хотя прибывшие (41 участник) представляли широкий спектр промышленных центров России, вместо съезда было решено провести общепартийную конференцию — не все организации прислали своих делегатов. Начавшись 12 декабря, она продолжалась 6 дней.