Меликсетов - История Китая

53

плохо отнеслись к нему в дни его странствий, и помог тем, кто содействовал ему. Проблема возникла, когда царство Цзинь стол­кнулось с Чу, правитель которого некогда хорошо принял Чжун Эра, за что тот обещал в случае военного столкновения в буду­щем трижды отступить и таким образом расплатиться за госте­приимство. Именно так он и поступил, но в конечном счете чус-цы все же потерпели сокрушительное поражение. Вэнь-гун часть своих богатых трофеев преподнес чжоускому вану, получив от него почетный титул ба.
Стоит заметить, что еще чуть раньше этого, в 635 г. до н.э., Вэнь-гун цзиньский оказал важную услугу вану, избавив его от очередного мятежного претендента на трон. Тогда ван предло­жил Вэнь-гуну в качестве награды некоторые земли, однако цзиньский правитель попросил другой милости: права после смер­ти быть внесенным в могилу по подземному переходу, что было прерогативой вана. Ван решительно отказал в просьбе, поучи­тельно заметив, что ни одного из своих священных прав никому не уступит — разве что Небо само вручит Вэнь-гуну свой мандат. В этом случае он, ван, скромно удалится в дальние края.
Ситуация очень знакомая: как и циский Хуань-гун, цзиньский Вэнь-гун ощущал свою мощь, помогал вану выжить и вполне искренне считал, что именно он, а не слабый и беспомощный чжоуский ван должен быть как-то выделенным, пусть вначале хотя бы в форме обладания одной из прерогатив, положенных сыну Неба. Но, как и в случае с циским Хуань-гуном, чжоуский ван держался твердо, ссылаясь на небесный мандат, который фор­мально оставался у него, ибо Небо не подавало знака об измене­нии своей воли. И Вэнь-гун был вынужден с этим согласиться, не получив в качестве утешения даже должности ба. Лишь в 632 г. до н.э., после разгрома Чу и преподнесенных вану трофеев, он стал ба. Но был им только четыре года, после чего скончался.
Следует сказать, что за те немногие годы, что Вэнь-гун про­вел на своем троне в качестве ба, он сделал немало, в частности добился, как и в свое время циские Хуань-гун и Гуань Чжун, успехов в упорядочении Чжунго и даже способствовал укрепле­нию позиций вана. Достижения его оказались столь значительны­ми, что после его смерти Цзинь еще на протяжении века—полу-тора оставалось сильнейшим из царств, так что его правители, фактически сохраняя за собой функции гегемона -ба, заботились о наведении порядка в Чжунго, помогая отверженным или из­гнанным законным правителям царств и княжеств и т.п. Но офи­циально титулом ба эти правители обычно не обладали.
Китайская историографическая традиция исходит из того, что всего в чжоуском Китае было пять ба, назьгеая при этом различные

54

имена в разных версиях. И действительно, в отдельных источни­ках подчас упоминается имя какого-либо из правителей, будто бы получившего от вана должность ба. Но это было уже позже, когда такая должность практически не имела значения. Главных же ба в чжоуской истории было только два, о которых было рас­сказано выше. Оба они сделали весьма важное общее дело: не дали распасться чжоускому государству в наиболее критическое для него время, в VII в. до н.э. Позже феномен политического вакуума исчез и был заменен борьбой сильнейших за преоблада­ние – борьбой, в которой чаще всего на передний план выходи­ло все то же могущественное царство Цзинь, длительное время выполнявшее функции государства -ба, хотя временами демонст­рировали свою мощь и другие — Ци, Цинь, Чу и даже далекие южные У и Юэ.

2. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА КИТАЯ В VII-VI вв. до н.э.
Социально-политическая реальность раздробленного и погло­щенного междоусобной борьбой Китая в период Чуньцю может быть истолкована в понятиях феодального общества и феодаль­ной государственности. Речь не идет о феодализме как формации в рамках известной схемы, которая длительное время господство­вала в отечественном обществоведении и все еще находится на вооружении в исторической науке КНР. Феодализм, в полном соответствии с принятым мировой историографией толковани­ем этого феномена, есть общественно-политическая система, ха­рактерная для децентрализованных государственных образований и отличающаяся определенным комплексом взаимосвязанных и взаимообусловленных институтов и идей, принципов и норм поведения, преобладающих типов социальных связей и ценност­ных ориентаций. В частности, имеются в виду существование ари­стократического родства и могущественных всесильных знатных кланов (феодальные дома или роды), опирающихся на наслед­ственные крупные земельные владения (уделы, феоды, вотчи­ны), а также связанные с этим междоусобная борьба и местни­чество титулованной знати. Для структуры, о которой идет речь, характерно наличие таких институтов, как иерархия к вассалитет со строгим соблюдением кодекса чести и принципов аристокра­тической этики, нормы рыцарской доблести, включая культ пре­данности господину, сюзерену, а также культ аристократизма.
Все эти важнейшие черты и признаки феодализма были ха­рактерны для чжоуского Китая периода Чуньцю, особенно в

55

VII—VI вв. до н.э. Ван не имел реальной власти за пределами сво­его домена, но сохранял сакрализованную харизму, считался сыном Неба и имел право на ряд важных привилегий, преиму­щественно ритуально-церемониального характера. Только он имел безусловное право на титул «ван» и б^хл безусловным господи­ном, сюзереном для всех своих вассалов, включая и могуществен­ных гегемонов -ба: И если некоторые из потенциальных вассалов, как, например, правители Чу, самовольно начинали именовать себя ванами, это не признавалось в центре, в Чжунго, где само­званца по-прежнему именовали его старым титулом.
Как верховный сюзерен ван имел исключительное право ин­веституры, и хотя это право во многом превратилось в формаль­ность, оно тщательно сохранялось: специальные посланцы вана ездили в царства и княжества, дабы в, торжественной обстановке в храме предков правящего рода вручить новому правителю жезл и другие аксессуары его власти. Сохранилось, хотя и в сильно урезанном виде, и право вана в некоторых случаях вмешиваться в дела царств, в частности назначать (или утверждать) крупней­ших сановников в них.
Таким образом, связующим единством чжоуского Китая про­должал быть ван, сын Неба. Но подлинным властителем и в силу этого безусловным сюзереном для вассалов вана был ба, всевла­стный, но нелегитимный хозяин Чжунго. Эта малохарактерная для любой другой страны ситуация была привычной для Китая именно потому, что Китай со времен Чжоу-гуна был ориентиро­ван на примат этического детерминанта и что поэтому в нем формально царил культ высшей этики, рядом с которой грубая сила занимала скромное второе место. Правда, здесь нужны не­которые оговорки. Данные источников свидетельствуют о том, сколь мало считались чжоуские аристократы с этическими прин­ципами как таковыми: в жесткой борьбе за власть, ради желан­ного трона они обычно шли на любые интриги и поступки, вплоть до коварных убийств правителей, истребления целых кланов, в том числе родственных. Таким образом, в этом плане Китай ни­чем не отличался от других стран с их жестокими междоусобица­ми и взаимным истреблением знатных родов.
Можно добавить к сказанному, что не только высшие этичес­кие соображения и боязнь нарушить легитимность власти сдер­живали гегемонов-ба от того, чтобы заменить собой фигуры чжо-уских ванов, — этому мешало явственное нежелание князей-чжу- хоу менять слабого, но легитимного правителя-вана на сильного и всевластного, затб пока что нелегитимного гегемона -ба. Неже­лание подобного рода легко понять: давление нового сына Неба в таких обстоятельствах сказалось бы на каждом из них много