Меликсетов - История Китая

б94

емкость внутреннего рынка и т.п.) и найти наилучшие пути осу­ществления индустриализации и тем самым пути модернизации всей общественно-политической жизни.
Эта стратегия быстро продемонстрировала свою экономичес­кую эффективность. Первоначально (особенно в первой четырех­летке) правительство стремилось ориентировать промышленное производство на импортзамещение, и эта задача была решена уже к концу 50-х гг. Внутренний рынок был полностью освоен. Поэтому сделанная гоминьдановским правительством переориен­тация промышленности на работу на экспорт была своевремен­ной. При скудности природных ресурсов акцент в развитии про­изводства был сделан прежде всего на трудоемких отраслях, быст­ро развивавшихся еще на предшествующем этапе (текстильной и пищевой). Относительная дешевизна рабочей силы (среднеднев­ная зарплата тайваньского рабочего в 1972 г. равнялась только 1,61 ам. дол., в Японии в это время рабочий получал 6 дол.) сделали продукцию тайваньской промышленности конкуренто­способной. Постепенно, к середине 60-х гг., разворачивается про­изводство на экспорт уже более капиталоемких отраслей (метал­лургии, нефтехимии, судостроения и др.). Затем пришла очередь бытовой техники и, наконец, важнейшей статьей экспорта дела­ется электроника. В рассматриваемое время экспорт возрастал более чем на 20% в год, что стало важнейшим ускорителем всего эко­номического развития.
В 1968 г. промышленность по валовому продукту впервые обо­гнала сельское хозяйство. Задачи индустриализации были решены. Быстрый промышленный рост, успешное развитие сельского хо­зяйства, значительное расширение сферы услуг вели и к посто­янному увеличению валового национального продукта (ВНП) — примерно на 10% в год, и к значительному росту среднедушевого ВНП — со 137 дол. в 1951 г. до 466 дол. в 1973 г. Эти цифры свиде­тельствовали, что к началу 70-х гг. Тайвань сделал решительный шаг в сторону победы над «слаборазвитостью», сумел разорвать «порочный круг бедности» и продолжал быстро развиваться.
Одним из результатов этого развития был постепенный рост стоимости рабочей силы, рост заработной платы рабочих и слу­жащих, рост доходов крестьянства. Значительный рост доходов трудящихся вел к сокращению разрыва в уровне доходов между богатыми и бедными, что и было одной из причин стабильности и устойчивости политического режима, хотя все это, естествен­но, повышало издержки производства и могло бы понизить кон­курентоспособность тайваньских производителей. Однако быстрый рост производительности труда нейтрализовал эту тенденцию.

695

Столь быстрый рост производства и торговли вывел Тайвань на уровень наиболее быстро развивающихся стран Дальнего Вос­тока. Именно в это время заговорили о «тайваньском экономи­ческом чуде», причислили Тайвань к новым индустриальным стра­нам, назвали его — наряду с Корейской Республикой, Гонкон­гом и Сингапуром — «четвертым драконом».
Все это позволяет поставить вопрос об изменении самой со­циально-экономической сущности гоминьдановского режима на Тайване. Ответ не может б^гть однозначн^тм. С одной стороны, Гоминьдан инициировал быстрое развитие частной собственно­сти и частного предпринимательства, пошел по пути приватиза­ции, активно поддержал и мелкого, и крупного собственника. Начался процесс отделения власти от собственности, хотя госу­дарственное регулирование и государственная собственность про­должали играть в экономической жизни все еще решающую роль. С другой стороны, Гоминьдан полностью сохранил в своих руках властные функции, политическую монополию, строго преследо­вал любое инакомыслие. Вероятно, можно говорить о складыва­нии определенных социальных предпосылок эволюции полити­ческого режима, созданного многолетними усилиями Гоминьда­на. Исторический опыт создания «тайваньского экономического чуда» имел большое международное значение. Этот опыт ради­кальных экономических преобразований при сохранении в не­прикосновенности политической структуры не мог не привлечь внимания наиболее прагматических лидеров КПК в Пекине. На Тайване, по сути дела, в 50—70-гг. был поставлен грандиозный социальный эксперимент в масштабе многомиллионной провин­ции. Влияние на континентальный Китай, содрогавшийся в это время в судорогах «больших скачков» и «культурной револю­ции», — очень важная сторона тайваньского опыта, предлагав­шего руководителям КПК и КНР альтернативный и вместе с тем «китайский» путь модернизации своей страны.

Глава XX
КИТАЙ В ЭПОХУ РЕФОРМ (ПОСЛЕ 197б г.)

1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БОРЬБА. ПЕРЕХОД К ПОЛИТИКЕ «РЕФОРМ И ВНЕШНЕЙ ОТКРЫТОСТИ»
9 сентября 197б г. на 83-м году жизни скончался Мао Цзэдун. Этого ожидали и к этому готовились различные фракции в руко­водстве КНР, лидеры которых понимали, что борьба за власть неизбежна. Неоспоримые преимущества в ней имели те, кто сво­ей политической карьерой был обязан «культурной революции», которую впоследствии в Китае стали называть периодом «деся­тилетней смуты». За годы «десятилетней смуты» в КПК вступило около 20 млн человек, составлявших примерно 2/3 партии, на­считывавшей к 197б г. 30 млн. К лагерю выдвиженцев «культур­ной революции» принадлежало большинство руководящих партий­ных работников и чиновников в системе административного управления страной. Особенно прочными позициями, как каза­лось, обладали сторонники наиболее радикальной фракции «куль­турной революции» — «четверки». Им принадлежало около 40% мест в составе ревкомов, примерно половина членов и кандида­тов в члены ЦК КПК ориентировались на руководителей этой фракции. Сторонники «четверки» контролировали средства мас­совой информации, имели прочную базу в Шанхае, где было создано поддерживающее их народное ополчение, насчитывав­шее 100 тыс. человек.
Естественн^тми союзниками группировки Цзян Цин выступа­ли не входившие в нее организационно прочие выдвиженцы «куль­турной революции», наиболее видной фигурой среди которых был Хуа Гофэн, сосредоточивший в своих руках после смерти Мао Цзэдуна высшие партийно-государственные посты. Наиболее за­метными деятелями среди «выдвиженцев» были командующий пекинским военным округом генерал Чэнь Силянь, начальник воинской части 8341, предназначенной охрана: центральн ^1х партийн ^1х органов, Ван Дунсин, мэр Пекина У Дэ. В целом дея­телям «культурной революции» принадлежало устойчивое боль­шинство в Постоянном комитете политбюро ЦК КПК, в кото­рый сразу после смерти Мао Цзэдуна входили Хуа Гофэн, Ван Хунвэнь, Чжан Чуньцяо и Е Цзяньин. Лишь маршал Е Цзяньин, занимавший пост министра обороны, представлял в ПК полит­бюро не просто армию, но силы, стремившиеся к восстановлению