Меликсетов - История Китая

718

зовано консерваторами, заявившими, что массовое движение уг­рожает устоям общественного строя, создает обстановку хаоса и таким образом препятствует экономическим реформам. По край­ней мере в одном критики студентов были правы — серьезная демократизация общественной жизни ставила под угрозу моно­польную роль КПК и в этом смысле действительно подрывала существующий политический порядок.
В этой ситуации в конце мая 1989 г. в столице было объявлено военное положение, запрещены демонстрации, забастовки, а стратегические объекты города взяты под контроль воинских ча­стей, переброшенных в Пекин. Тем не менее участники голодов­ки на площади Тяньаньмэнь продолжали упорствовать, рассчи­тывая на то, что власти не осмелятся прибегнуть к силе. Однако в ночь с 3 на 4 июня войска, поддерживаем^те танками и броне­транспортерами, сокрушив воздвигнутые баррикады, вытеснили забастовщиков с площади. Столкновения, в ходе которых войска применили оружие, привели к многочисленным жертвам. Для установления полного контроля над ситуацией и возобновления жизни в городе потребовалось несколько дней.
В обстановке глубокого политического кризиса в конце июня собрался пленум ЦК КПК. На Чжао Цз^тяна б^зла возложена от­ветственность за происшедшее и по решению пленума его сняли с поста генерального секретаря. На это место был избран мэр Шанхая Цзян Цзэминь, проявивший двумя годами раньше твер­дость в подавлении студенческого движения в Шанхае. Разумеет­ся, перемещения в высшем руководстве КПК не были бы воз­можны без одобрения Дэн Сяопина, сохранявшего статус не­пререкаемого лидера партии и в очередной раз поддержавшего своим авторитетом консервативную часть руководства партии.
Руководоством КПК «события на Тяньаньмэнь» были оценены как очередное проявление «буржуазной либерализации», суть ко­торой состояла в стремлении подорвать основы государственного строя, руководящую роль партии, ликвидировать государственную собственность, свернуть страну на капиталистический путь разви­тия. Несмотря на то, что демонстранты не выдвигали «антисоциа­листических лозунгов», это определение возможных конечных ре­зультатов демократизации страны не лишено оснований.
Разгром демократического движения в 1989 г. отчетливо выя­вил как достижения, так и пределы реформ в КНР. Китаю уда­лось добиться несомненного и даже беспрецедентного экономи­ческого прогресса и, — что может быть даже более важно, — само общество перестало быть в полном смысле тоталитарным. Однако в рамках «социалистического выбора» реформы практи­чески полностью исчерпали себя, столкнувшись с проблемой

719

преобразования государственного сектора экономики. Неразре­шимой в рамках этого выбора представляется проблема осущест­вления реальных широких демократических преобразований.
Кровавое подавление выступлений на Тяньаньмэне и разгром демократического движения надолго сняли вопрос о проведении политических реформ, о демократизации политической структу­ры. Эти трагические события также задержали углубление и расширение экономических преобразований. V пленум ЦК КПК, проходивший в Пекине в ноябре 1989 г., высказался за продол­жение политики «урегулирования», принятой руководством КПК еще в 1988 г. и вызванной резким увеличением инфляции, рос­том дефицита госбюджета, необходимостью возвращения в ряде мест к снабжению по «карточкам» и другими побочными явле­ниями, неизбежно связанными с перестройкой экономической системы. Пленум принял решение «О дальнейшем урегулиро­вании, упорядочении и углублении реформы», предлагая про­водить его в жизнь до 1992 г. Главная цель этой политики — снять возникшую социальную напряженность. Фактически речь шла о значительном торможении реформаторского процесса. Од­но из последствий тяньаньмэньской трагедии — резкое усиление идеологизации всей общественной жизни. Вновь активизирова­лись левацко-догматические деятели, пытавшиеся вернуться к концепции «обострения классовой борьбы», стремившиеся возро­дить «дух Яньани», призывавшие следовать за «образцами» Дацина и Дачжая и т.п. Однако, как показали дальнейшие события, эта попытка маоистского контрнаступления не смогла изменить направление развития Китая.
V пленум также принял отставку Дэн Сяопина с его послед­него руководящего поста — Председателя Военного совета ЦК КПК. Однако этот уход лишь подчеркнул, что Дэн Сяопин оставался реальным неформальным лидером КПК, определяю­щим социально-экономическую стратегию партийного и госу­дарственного руководства. Уже в 1992 г., полагая, что полити­ческие и экономические последствия тяньаньмэньской трагедии преодолены, Дэн Сяопин во время поездки по южным райо­нам страны высказался за возобновление и активизацию эко­номических реформ. Этот призыв был воспринят руководством КПК, которое на XIV съезде партии осенью 1992 г. официально провозгласило курс на строительство «социалистической рыноч­ной экономики». Это было принципиально важным решением, ибо наконец-то была определена социально-экономическая цель реформ. В ходе экономических преобразований эта цель была найдена отнюдь не сразу: развитие мысли китайских экономис­тов и китайских политических лидеров шло от «плановой эко-

720

номики с элементами рыночного регулирования» через «соче­тание плана и рынка» к концепции «социалистической рыноч­ной экономики». Это был напряженный прагматический поиск наиболее безопасной и эффектив­

ной модели посттоталитарной хо­зяйственной системы.
В своем докладе на XIV съез­де КПК генеральный секретарь
ЦК КПК, Председатель КНР
Цзян Цзэминь достаточно под­робно стремился описать эту мо­дель, избегая давать ей упро­щенные идеологические опреде­ления. Однако до полного взаи­мопонимания в трактовке этого понятия еще далеко. Это связано прежде всего с тем, что социа­лизм по определению не может

быть рыночным. Однако эта не­точность формулировки не мо­

Дэн Сяопин

жет быть поставлена в вину ру­ководителям КПК и идеологам по
крайней мере по двум причинам. Во-первых, это определение помогает избежать крутого и опасного идеологического поворо­та, обязательного при адекватном описании радикальных эко­номических перемен. Эти перемены в рамках избранного под­хода описываются как реформирование, «улучшение» уже постро­енного (или строящегося, «начальная стадия социализма» и т.п.) социализма. Такая идеологическая трактовка не ослабляет, а, напротив, даже укрепляет легитимность власти КПК. Во-вто­рых, принятая съездом формулировка отнюдь не является окон­чательной и может неоднократно корректироваться.
Эти идеи были развиты на XV съезде КПК, состоявшемся в середине сентября 1997 г. — через полгода после смерти Дэн Сяопина и через два месяца после официального возвращения Гонконга под суверенитет КНР, что широко и торжественно отмечалось в стране. Как и в ходе пред^хдущих высших фору­мов правящей коммунистической партии, этому съезду предстоя­ло сформировать новый состав высших органов партии, а также принять решения, касающиеся будущего политических и эко­номических реформ.
Состав новых высших органов 58-миллионной партии, из­бранных на съезде, претерпел значительные изменения. Сред­ний возраст членов ЦК КПК понизился с 69 до 56 лет, а их