Меликсетов - История Китая

6. ТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ В VШ-IХвв.
Пик славы и процветания крупнейшей азиатской державы — Танской империи пришелся на годы правления императора Сю-ань-цзуна (713—755). Это время осталось в памяти потомков как период высочайшего взлета китайской культуры, который был подготовлен предшествующим периодом.
В VII в. значительных успехов достигла экономика страны. Раз­витие мелкого сельскохозяйственного производства стимулиро­валось проведением надельного землепользования. Расширилась площадь обрабатываемых полей, умножились сорта выращивае-

182

мых культур и урожаи. На юге стали больше выращивать сахарно­го тростника.
Строительство новых каналов и водоподъемных сооружений дало возможность возделывать поля в местностях, ранее не дос­тупных для обработки. Одним из важнейших достижений было усовершенствование водоподъемного колеса (чаще бамбукового с глиняными кувшинами), приводимого в движение тяглым ско­том или усилиями самих крестьян. Чтобы не истощать почву, зем­левладельцы чередовали посевы, оставляя часть земли под паром. Нередко на одном поле сеяли поочередно две культуры, поспе­вавшие в разное время.
Природная доминанта определяла общий принцип ведения сельского хозяйства, диктовала оптимальный вариант гармонич­ного соединения технических достижений и возможностей зем­ли. Отличительной чертой танского земледелия стало выделение в нем двух главных регионов.
На Севере с его издавна антропогенным ландшафтом в усло­виях муссонного аридного климата технология земледелия отве­чала уже давно сложившимся традиционным приемам, сводимым к высокому искусству общения крестьян с землей и навыкам вла­дения сельскохозяйственными орудиями. Земледелец был «под­ключен» к сезонным циклам, ощущал, например, «спелость по­чвы», максимально готовой к посеву, сроки сбора урожая и т.п.
Целенаправленная деятельность государства на поддержание достигнутого ранее высокого уровня производительности труда и максимальное использование земли (при сохранении традици­онных сельскохозяйственных орудий) дала свои плоды. Был дос­тигнут значительный прирост производства зерновых, распахана (в основном реосвоена) в больших масштабах целина.
Что касается Юга, то там влияние антропогенной деятельнос­ти на вмещающий ландшафт ощущалось меньше, чем на Севере. В гористой местности с неглубокими мелкими долинами основ­ным направлением в сельском хозяйстве стало террасирование горных склонов, расширение сети местной оросительной систе­мы, рост применения тягловой силы скота. Хозяйственное осво­ение Юга шло под знаком природосообразной, высокопроизво­дительной технологии заливного рисоводства. Это обеспечивало меньшую уязвимость от непостоянства природной стихии. Создан­ные человеком поля были выровнены, а вода, подаваемая на них по мере надобности, — проточная, содержащая ил. Так посте­пенно наслаивался культурный слой чернозема. Сотворенная че­ловеком грядковая культура риса на Юге гармонично вписывалась в естественные природные процессы и ритмы. Развитие шло по интенсивному пути и носило замкнутый натуральный характер. Учет

183

своеобразия природных условий во многом способствовал обще­му подъему сельского хозяйства.
В течение VII в. увеличилось население страны. Вместе с расши­рением деревенской периферии возросло число городов и горо­жан. Рост общественного разделения труда стимулировал развитие ремесленного производства и общее благосостояние страны.
Таким образом, путем осуществления надельного землеполь­зования (посредством которого государство реализовало свою вер­ховную власть на землю и право распоряжаться налогами с нее, освещенное традицией) удалось гарантировать бесперебойность финансовых поступлений.
Но с происшедшими в VII-VIII вв. существенными измене­ниями в аграрных отношениях система контроля оказалась не в состоянии препятствовать безудержному росту крупных землевла­дений. Влиятельные частные дома, чиновники, купцы, прибегая к ухищрениям, а то и к открытому насилию, захватывали новые земли всеми доступными способами. Например, строя дамбы, сооружая каналы и водохранилища, они отводили воду и лиша­ли крестьянские поля влаги, тем самым разоряя земледельцев. Вынужденные бросать свои наделы, те становились арендатора­ми и попадали в зависимость от хозяев земли.
На смену надельной системе с соответствующей ей формой землепользования постепенно пришла система земельных владе­ний, обрабатываемых частнозависимыми арендаторами. Этот про­цесс протекал стихийно. К тому же императорский дом часто сам способствовал этому, жалуя родственникам и другим влия­тельным лицам казенные земли (гуань-тянь) с крестьянами, часть этих земель сдавалась арендаторам.
Уменьшение числа государственных податных вело к сокра­щению налоговых поступлений и истощению казны. Бесконечно издаваемые императорские указы воспрещали «занимать поля без ограничений и скрывать податных», карали за «поглощение» по­лей и податных душ. Запреты купли-продажи пытались распрост­ранить и на земли, находившиеся в частном владении. Специаль­ные комиссии двора пытались выявлять истинное положение дел, проверяли списки податных, наказывали тех, кто возводил со­оружения, лишавшие крестьянские поля воды. Эдикт 736 г. по­буждал беглых возвращаться к своим наделам, обещал вернуть им землю и предоставить налоговые льготы. Чтобы увеличить число налогоплательщиков, императорский двор пытался превратить в землепашцев даже демобилизованных воинов. Но все меры ока­зывались тщетными. «Поглощение» земли и разорение крестьян принимало все более широкий размах, и остановить этот про­цесс становилось все труднее. Налоговые реестры уже не отражали

184

реального состояния дел: разорявшиеся крестьяне, покинувшие свои деревни, по-прежнему числились налогоплательщиками, но налогов не платили. Казна же не имела средств провести пере­учет земель и тем более не могла сохранить прежние аграрные порядки.
По мере того как к VIII в. произошли изменения в аграрных отношениях, все явственнее стали проявляться тревожные симп­томы династийного кризиса. Прежде всего, катастрофически уменьшились доходы казны от сельского хозяйства. Империя все более теряла ранее завоеванные и вассальные территории. Потер­пев поражение в битве с арабами при Таласе в 751 г., Китай ли­шился прежних позиций на Великом шелковом пути. Еще рань­ше от власти Тан освободилась Корея. На северо-востоке земле­дельческому Китаю угрожали племена киданей.
На юго-западе (в Юньнани) активизировалось государство Наньчжао. Не прекращались набеги тибетцев и уйгуров. Китайс­кой империи пришлось вести на окраинах дорогостоящие оборо­нительные войны, отрывавшие крестьян от земледелия и исто­щавшие казну. Все тревожнее становилось положение при импера­торском дворе, где обострилась борьба политических группировок. Одной из болевых точек танского общества все более станови­лась угроза единству страны.
Еще в 711 г. ради защиты северных границ от кочевых племен и обеспечения безопасности торговых путей, ведущих в страны Западного края, танские власти создали институт генерал-губер­наторства (цзедуши). В середине VIII в. среди губернаторов в осо­бенности вьщелялся Ань Лушань. И если раньше занимавшие пост цзедуши были облечены лишь военными полномочиями, то Ань Лушань (располагавший крупными воинскими силами, несши­ми охрану границ) сумел сосредоточить в своих руках гражданс­кие и финансовые функции. Опираясь на отборные войска из со­седних племен, в 755 г. он двинулся на Чанъань и, вступив в заго­вор со столичными чиновниками, поднял мятеж против танского дома. Император бежал из столицы. И хотя в конце концов мя­теж был подавлен, страна не сразу пришла в себя: посягатель­ство на священную особу сына Неба недавно еще могуществен­ной империи воспринималось властями как «потеря лица».
Война цзедуши с императорским домом и междоусобица в ста­не самих генерал-губернаторов дестабилизировали положение на севере страны. Налоги в пользу казны поступали лишь с мест, расположенных южнее Хуанхэ и Янцзы. Число налогоплательщи­ков сократилось на три четверти, а налоговое бремя на остальное население все увеличивалось. В этих условиях стало нецелесообраз­ным сохранять прежние аграрные порядки, связанные с надельной