Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Вообще же, переходя к теме воздушных боев, которые ве­лись в марте над базой, следует заметить, что советским лет­чикам удалось добиться некоторых успехов даже несмотря на то, что их ресурсы и возможности оставались довольно огра­ниченными. Прикрытие города и порта осуществлялось по старой схеме: пара истребителей старых типов постоянно барражировала в воздухе при наличии в порту кораблей, и еще одна пара новых истребителей дежурила на земле в не­медленной готовности к взлету. В случае массированного на­лета в воздух по готовности поднимались все современные истребители, которые находились на аэродроме Херсонес­ский маяк. Сигнал тревоги могли подавать наземные посты системы ВНОС, развернутые вдоль фронта сухопутной обо­роны, но чаще установленная на мысе Херсонес радиолока­ционная станция РУС-2. Опасаясь зенитного огня и не зная о радаре, немецкие летчики предпочитали заходить на Сева­стополь со стороны моря на высотах от 3000 до 4000 м, при этом Ju-88 иногда пикировали до высоты 1500—1000 м. Бла­годаря этому РУС-2 засекал их на удалении до 100 км от Се­вастополя, и перехватчики успевали взлететь и набрать необ­ходимую высоту. Именно так и были одержаны предыдущие победы.

Более серьезному испытанию на прочность советская сис­тема ПВО подверглась вечером 20 марта, когда немецкая авиация впервые за долгое время попыталась нанести удар по судам, разгружавшимся в порту. В 16.27 внезапно над Се­вастополем показались восемь Ju-87 в сопровождении четы­рех Bf-109. Самолеты летели со стороны линии фронта, в свя­зи с чем отражать налет пришлось паре барражировавших «чаек». Их пилоты ст. лейтенант Кологривов и лейтенант Кури­ченко доложили о сбитии трех «штук», из которых немцы при­знают лишь потерю одной (Wr.N. 5367). Пикировщики сброси­ли бомбы с высоты в 300—400 м, и только ожесточенный огонь зениток сократил их успех до одного близкого разрыва бомбы вблизи разгружавшегося танкера «Серго» (7596 брт). Осколки иссекли его надводный борт и вызвали серьезный пожар. На судне выгорели носовые помещения, но силовая установка уцелела, благодаря чему судно смогло своим хо­дом уйти на Кавказ. Тем временем налет продолжился. Спус­тя час (видимо, те, кто планировал удар, рассчитывали, что этого времени хватит, чтобы поднятые по тревоге перехватчи­ки израсходовали бензин и пошли на посадку) над портом по­казались пять Ju-88 в сопровождении двух «мессершмиттов». Расчет немцев оказался неверен, и над портом их встретили пара «яков» (капитан Капитунов, лейтенант Платонов) и пара «мигов» (капитан Сморчков и мл. лейтенант Лукин). В завя­завшейся воздушной схватке немцам не удалось прицельно сбросить бомбы на суда. Советские истребители потерь не понесли, в то время как пара «яков» донесла о сбитом «юнкер­се», а пара «мигов» об уничтожении обоих «мессеров»! Немцы признают потерю одного Bf-109, но, по их данным, он был сбит зенитным огнем. По этому поводу командир эскадрильи груп­пы II/JG77 (18—20 марта сменила в Сарабузе группу III/JG77, которая убыла на отдых в Германию) обер-лейтенант Хайнрих Сетц (Heinrich Setz), одержавший в предыдущий день над Керчью свою 50-ю воздушную победу, записал: «Сегодня сно­ва над нашим аэродромом дует ледяной ветер. С утра наши «птицы» замерзли, так что вылетали мы всего один раз. Впро­чем, задание было выполнено неплохо. Сопровождение «штук» на Севастополь. Черт возьми, это был фейерверк! Все воз­душное пространство прикрыто огнем. Я был вынужден оста­вить там одного парня». Более подробно по этому поводу вы­сказался уже цитировавшийся нами Гюнтер Белинг: «Не­сколько недель я летал на задания над Крымом на своем «белом 14-м». Он каждый раз доставлял меня невредимым домой, даже когда огонь русских зениток — особенно над Се­вастополем — был особенно плотным. Когда нас после этого переводили домой, мы оставили свои самолеты 2-й группе. При этом я стал свидетелем, как мой «14-й» не вернулся из первого же полета над Севастополем с другим пилотом. По­сле прямого попадания зенитного снаряда лейтенант Карл-Виктор Мюллер по прозвищу «КаФау» (KaVau) был сбит над городом. Меня это очень сильно поразило — как часто мне приходилось летать над Севастополем при самом плотном зенитном огне и оставаться совершенно невредимым, а дру­гой был сбит в первый же раз».

Несмотря на потерю двух из 19 участвовавших в налете са­молетов, на следующий день немецкое командование реши­ло повторить удар. При этом оно послало на порт всего три Ju-88 из III/KG51 в сопровождении двух «мессершмиттов». Атаковавшие зашли на малой высоте и потому не были зара­нее замечены системой ВНОС. В воздухе их встретили лишь два И-15бис, не сумевшие помешать прицельному бомбоме­танию. Одна из бомб поразила груженный стройматериалами транспорт «Георгий Димитров» (2482 брт) в третий трюм, по­сле чего он сел на грунт. Это судно было поднято только после окончания войны и сдано на слом. Расквитаться за немецкие успехи удалось лишь на следующий день, когда пара «яков» (капитан Спиров, ст. лейтенант Силин) вступила в бой с трой­кой «хейнкелей» из I/KG100 и сбила одного из них. Машина (Wr.N.4674) упала в районе железнодорожной станции города и в немецких списках до сих пор числится как пропавшая без вести при выполнении боевого задания над Севастополем. Этим заданием являлось сбрасывание бомб-мин ВМ-1000, которыми немецкое командование попыталось заблокиро­вать вход в гавань. Из-за сильного противодействия решить задачу немцам так и не удалось, но 26 марта случайным пря­мым попаданием мины был уничтожен очередной МБР.

Сами летающие лодки с конца февраля почти полностью переключились на борьбу с немецкой авиацией на аэродро­мах. Главными мишенями по-прежнему являлись Саки и Са­рабуз. Если в период с 22 января до 22 февраля с этой целью было произведено всего 23 самолето-вылета самолетов всех типов, то в следующий месяц (22.2 — 22.3.1942) уже 157, в том числе 69 — гидросамолетами. Особенно часто посеща­лись Саки — 133 вылета, из них 76 ночных. На летном поле взорвались 610 ФАБ-100, 426 ФАБ-50 и 11 бомбовых кассет РРАБ-11. По сравнению с этим в Сарабузе немцам жилось го­раздо спокойней — всего 24 вылета (17 ночных), сброшено 19 тонн бомб. Поскольку, несмотря на эти удары, активность авиации противника продолжала нарастать, в следующий ме­сяц (22.3 — 22.4.1942) объем действий по аэродромам был еще более увеличен — 164 вылета бомбардировщиков и 213 гидросамолетов. На Саки в результате 24 дневных и 249 ноч­ных налетов упало 5750 авиабомб общим весом 165 тонн. Са­рабузу досталось вдвое меньше — всего 84 тонны в результа­те 6 дневных и 98 ночных налетов. Сами по себе налеты, что дневные, что ночные, представляли собой весьма непростое мероприятие, поскольку наталкивались на все более ярост­ное сопротивление противника. Вот как штурман 116-го мрап В. И. Коваленко вспоминал свой первый «севастопольский» боевой вылет на бомбардировку аэродрома Сарабуз, состо­явшийся в ночь на 5 марта: