Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

На следующий день после этой встречи А.И.Солженицын отправился в столицу (10). «С середины марта, – вспоминала Н.А.Решетовская, – Александр Исаевич неделю провел в Москве» (11). 16-го он был у А.Т.Твардовского. «Я, – пишет А.И. Солженицын, – вошел веселый, очень жизнерадостный, он встретил меня подавленный, неуверенный… на XXIII cъезде его не выбрали больше в ЦК; сейчас не выбирали и в Верховный Совет РСФСР…а недавно ЦК актом внезапным и непостижимым по замыслу, минуя Твардовского, не предупредив его, снял двух вернейших заместителей – Дементьева и Закса» (12).

Однако, несмотря на личные неприятности, в течение полутора часов Александр Трифонович говорил не столько о себе, сколько о А.И.Солженицыне. Дело в том, что накануне, 15 марта, писатель Г.Марков на заседании Секретариата Правления Союза писателей СССР бросил фразу о том, что «Раковый корпус» уже печатают за границей (13). Поэтому когда Александр Исаевич появился в редакции журнала, Александр Трифонович обратился к нему за разъяснениями. «А откуда мог пойти слух? – читаем мы в «Теленке», – Пытался ему объяснить. Одна глава из «Корпуса», отвергнутая многими советскими журналами, действительно напечатана за границей – именно, центральным органом словацкой компартии «Правда». Да, кстати! я же дал на днях интервью словацким корреспондентам, вам рассказать?» (14). И хотя А.И.Солженицын заверил своего «литературного отца», что не собирается « посылать за границу ничего », расстались они очень сдержанно, едва не поссорившись (15).

В тот же день, 16 марта, Александр Исаевич встречался с Д.Д.Шостаковичем, побывал в «Современнике» (16), 17-го подписал договор с «Мосфильмом» на киносценарий «От четверга до среды (17), 18-го съездил в Обнинск, 19-го познакомился с родственником В.Г.Короленко А.В.Храбровицким (18) и получил от него в подарок сборник своих произведений, опубликованный во Франкфурте-на-Майне издательством «Посев» (19), 20-го снова посетил Д.Д.Шостаковича, 22-го – В.А.Каверина (20).

«Была еще одна важная цель этой поездки:, – пишет Н.А.Решетовская, – обсудить с Чуковским, Кавериным и еще кое с кем содержание письма к съезду писателей» (21). Эта вкользь брошенная фраза дает основание думать, что свое выступление с письмом к съезду А.И.Солженицын пытался согласовать с другими литераторами.

Среди тех лиц, с кем в эти дни он повидался в Москве, был и Павел Личко. Как пишет Н.Бетелл, «примерно 20 марта они встретились…в Москве в кафе «Лира», на углу Тверского бульвара и улицы Горького, чтобы обсудить еще одно, гораздо более важное дело. В письменных показаниях от 1 августа 1968 года, которые Личко дал в Лондоне, говорится следующее: «Солженицын лично дал мне текст первой части «Ракового корпуса» и копию пьесы «Олень и шалашовка». На этой встрече мы в общем плане обсуждали возможность публикации литературных произведений Солженицына за границей. Я прямо спросил Солженицына, не будет ли он возражать против этого, и он ответил, что хотел бы опубликовать свои вещи прежде всего в Англии и Японии, поскольку считает, что культура англичан и японцев имеет наиболее глубокие корни. В конце нашего разговора я спросил Солженицина, могу ли я быть его литературным представителем на Западе. Он ответил утвердительно и выразил желание, чтобы я как можно скорее организовал публикацию «Ракового корпуса» и упомянутой выше пьесы…» (22).

Таким образом, если верить Н.Бетеллу, в марте 1967 г. А.И.Солженицын через П.Личко, с которым он только-только познакомился, сделал первый конкретный шаг, направленный на то, чтобы начать публикацию своих произведений на Западе.

Вернувшись 24 марта домой, Александр Исаевич сел за «Письмо к съезду писателей» (23). «Письмо съезду определилось. – отмечала Н.А.Решетовская, – Можно приниматься за окончательный вариант. Мужа тянет к музыке Бетховена. Ставится пластинка с Девятой симфонией. Под ее могучие звуки 27 марта Александр Исаевич завершает работу» (24). Первоначально он намеревался обратиться к съезду писателей с изложением своих личных претензий к руководству писательской организации. В окончательном варианте он поставил собственную литературную судьбу в зависимость от существования цензуры и поднял вопрос о необходимости ее отмены (25).

«Написав письмо, – читаем мы далее в воспоминаниях Н.А.Решетовской, – муж успокоился: на миру и смерть красна. Теперь он думал: что еще нужно сделать до того, как станет известным письмо? Это пока не совсем ясно, потому можно заняться корреспонденцией. Александр Исаевич ответил Шаламову, поздравил и поблагодарил Владимира Солоухина за книгу «Письма из Русского музея»: « Как это по-русски , до чего же наше: весь подбор имен и предметов, как все назрело давно !» (26).

1 апреля Александр Исаевич направил Павлу Личко письмо, он поблагодарил его за «точность и аккуратность» перевода опубликованной на страницах братиславской «Правды» главы из «Ракового корпуса» и коснулся вопроса об издании в Чехословакии своей повести. В частности, речь шла о ее названии. «…Мне, – писал А.И.Солженицын, – не хотелось бы, чтобы «Раковый корпус» переводился на словацкий «Онкологическое отделение» (это уж слишком специально по-медицински), наверно есть и словацкое слово для «рака» (27).

Переделав «Письмо к съезду», перепечатав давно написанную статью о пьесе А.С.Грибоедова «Горе от ума» и позанимавшись перепиской (28), А.И.Солженицын 7 апреля начал писать литературные воспоминания, которые получили название «Бодался теленок с дубом» (29).

Между тем 31 марта 1967 г.на страницах словацкой газеты «Литературная жизнь» появилось его интервью (30). Оно стало ему известно 12 апреля (31), 21-го Александр Исаевич поблагодарил П.Личко за эту публикацию, отметив, что с удовольствием вспоминает о их встрече, и пожелал успеха в работе над переводом его повести (32).

Не ранее 21 – не позднее 26 апреля А.И. Солженицын оторвался от «Теленка» и отправился в Москву (33). В это время в столице находилась дочь В.Л.Андреева Ольга Вадимовна, жившая в США, занимавшаяся литературоведением и имевшая связи с московских литературных кругах (34). Она была замужем за американцем Генри Карлайлем (35), который являлся Томаса Карлайла (36).

Ольга Вадимовна уже собиралась в обратный путь, когда ей (не позднее 23 апреля) позвонил Л.З.Копелев и пригласил к себе в гости, загадочно сказав: «Будет еще некто» (37). На следующий день утром в 10.00, когда Ольга Вадимовна пришла к Л.З.Копелеву, у него, кроме Р.Д.Орловой и Ю.Ф.Карякина, она впервые увидела Александра Исаевича (38). Описывая эту встречу, О.Карлайл отмечает, что отправившийся ее провожать Л.З.Копелев по дороге заговорил с нею о А.И.Солженицыне, «он твердил: «Александру Исаевичу нужна Нобелевская премия. Это крайне важно, Ольга Вадимовна, прошу Вас примите это к сведению. Надо во чтобы то ни стало постараться организовать» (39)