Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

2 декабря вечерним поездом А.И.Солженицын уехал из Москвы, опять в Эстонию (1). 3-го он мог быть в Тарту, четвертого – снова на хуторе Хаава. Если учесть, что завершение работы над «Архипелагом» датируется 22 февраля 1967 г. (2), получается, что на этот раз Александр Исаевич провел в своем «укрывище» 81 день. Именно эту цифру мы видим во втором издании «Теленка», однако в первом издании фигурирует другая цифра – 73 дня. Сравните:

Первое издание Журнальное издание

«За декабрь-февраль я сделал последнюю редакцию «Архипелага» – с переделкой и перепечаткой 70 авторских листов за 73 дня – еще и болея, и печи топя, и готовя сам. Это – не я сделал, это – ведено было моею рукою» (Солженицын А. Бодался теленок с дубом. Paris, 1975. С.164). «За декабрь-февраль я сделал последнюю редакцию «Архипелага» – с допиской, переделкой и перепечаткой 70 авторских листов за 81 день – еще и болея, и печи топя, и готовя сам. Это не я сделал, это – ведено было моею рукою!» (Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. №6. С.104).

Это дает основание думать, что по крайней мере 8 дней, проведенных на хуторе под Тарту, были нерабочими. Видимо, именно в эту зиму Александр Исаевич встречал католическое Рождество в семье Сузи (3). Кроме того, необходимо учесть его поездки к Лембиту. «Во вторую зиму, – пишет А.И.Солженицын, – он стал учиться заочно в Тартусском университете; когда приехал на зимнюю сессию – мы встретились в городе в условленном месте, у него в сумке были недостающие части “ Архипелага ”, я повел его знакомиться с Сузи-старшим» (4).

«Обе зимы, – читаем мы в «Теленке», – так сходны были по быту, что иные подробности смешиваются в моей памяти…И за эти два периода стопка заготовок и первых глав «Архипелага» обратилась в готовую машинопись, 70 авторских листов (без 6-й части). Так…я не работал никогда в моей жизни…Я ничего не читал, изредка листик из далевского блокнота на ночь…Западное радио слушал я только одновременно с едою, хозяйством, топкой печи… Во вторую зиму я сильно простудился, меня ломило и трясло, а снаружи был тридцатиградусный мороз. Я все же колол дрова, истапливал печь, часть работы делал стоя, прижимаясь спиной к накаленному зеркалу печи вместо горчичников, часть – лежа под одеялами, и так написал, при температуре 38 градусов, единственную юмористическую главу («Зэки как нация»). Вторую зиму я в основном уже только печатал, да со многими мелкими переделками , – и успевал по авторскому листу в день!» (5).

Описывая свое пребывание на хуторе Хаава зимой 1966-1967 гг., А.И.Солженицын отмечает, что в перерывах между работой над «Архипелагом» он возвращался мыслями к замыслу «Р-17» (6) и именно в ту зиму 1966-1967 гг. не только начал осознать его грандиозность, но и пришел к выводу о невозможности его осуществления, если придерживаться обычного последовательного освещения событий. В связи с этим у него родилась идея ограничиться только наиболее важными моментами, имеющими узловой характер. Поэтому, пишет он, если «в 1965-м определилось название “Красное колесо”», то «с 1967 года – принцип Узлов, то есть сплошного густого изложения событий в сжатые отрезки времени, но с полными перерывами между ними» (7).

Правда, и в таком случае реализация замысла требовала много времени. Поэтому Александр Исаевич, если верить ему, видел перед собою два пути: «Один путь был – поверить во внешнее нейтральное благополучие…, продолжать сидеть как можно тише и писать… А лет мне нужно на эту работу семь или десять . Путь второй: понять, что можно так год протянуть, два, но не семь. Это внешнее обманчивое благополучие самому взрывать и дальше…Ведь “железный Шурик” тоже не дремлет, он крадется там, по закоулкам, к власти, и из первых его будет движений – оторвать мне голову эту» (8). Так, по утверждению А.И.Солженицына у него возникла готовность к открытому общественному выступлению: «Во вторую зиму мысли мои были все более наступательные. Выгревая больную спину у печки, под Крещение (т.е. 18 января 1967 г.-А.О.), придумал я письмо съезду писателей – тогда это казался смелый, даже громовой шаг» (9).

Когда в 1974-1975 гг. Александр Исаевич писал эти слова, он забыл перечитать то, что было написано им ранее. Из его же собственных воспоминаний и мемуаров Н.А.Решетовской мы уже знаем, что идея письма к съезду появилась у него еще летом 1966 г.

25 января 1967, когда у студентов начались каникулы, Н.А.Решетовская отправилась в Москву, 26-го она была на приеме у онколога (у нее появилась опухоль в груди), 27-го выехала в Тарту и на следующий день была там (10). Александр Исаевич встречал ее на вокзале (11).

«Дальше, – вспоминала Наталья Алексеевна, – начался полусон – полусказка…Жили мы недалеко от Тарту в совершенном уединении и тишине…Встаем, когда еще не рассвело. Работать утром можно лишь при электрическом свете. А он слабый. Если включить электрическую плитку – совсем никуда не годится. Но все предусмотрено. Еще с вечера термос наполнен кипятком. Теперь им заливается растворимый кофе. Выпиваем по чашечке и садимся работать. Александр Исаевич за рукопись, я – за машинку. Зима была злая, морозы достигали 30 градусов и ниже. Печатала я… возле печки, часто даже завернувшись в одеяло…Таких было 10 дней» (12).

Как явствует из дневника Н.А.Решетовской, она пробыла на хуторе до 6 февраля, когда Александр Исаевич проводил ее до Тарту и там посадил на московский поезд (13). В разговоре со мной Наталья Алексеевна сообщила, что ко дню ее отъезда работа над «Архипелагом» была завершена и это событие они отметили с мужем в одном из тартусских ресторанов (14). Последний факт нашел отражение и в ее воспоминаниях: «В нашей жизни это бывало нечасто. Разве что однажды, невдалеке от «укрывища», по случаю окончания «Архипелага» (15)

7 февраля 1967 г. Наталья Алексеевна была в столице (16). «В Москве, – читаем мы в ее воспоминаниях, – я сначала развезла все экземпляры отпечатанного «Архипелага» в надежные места и лишь тогда появилась у Вероники. Теперь пусть за мной следят! Опасаться больше нечего! Сказала Веронике, чтоб отдала Александру Трифоновичу вторую часть “Ракового корпуса”» (17). С собою с хутора Наталья Алексеевна забрала также письма А.И.Солженицына в журналы «Звезда» и «Простор» (18).

«А 13 февраля спустя два месяца после того, как Саня закончил «Раковый корпус», – вспоминала Н.А.Решетовская, – я оказалась в таком же. Только в Кашире» (19). У Натальи Алексеевны был обнаружен рак груди. 18-го ей сделали операцию, которая оказалась удачной (20).

Где же в это время находился Александр Исаевич? Если обратиться к опубликованному тексту «Архипелага», получается, что он продолжал работу над ним до 22 февраля 1967 г. (21).