Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

В конце 1969 г. О.Карлайл собралась в Москву, но в январе 1970 г. совершенно неожиданно ей было отказано в визе. Тогда она и обратилась за помощью к своему другу Степану Николаевичу Татищеву («Марсель»). Он дал согласие и весной 1970 г. под видом туриста отправился в Москву (4). По возвращении, вспоминала О.Карлайл, первым делом он сообщил, «что публикацию «Архипелага ГУЛАГ» придется отложить и надолго» (5). «Своим представителем на Западе Солженицын назначил…швейцарского адвоката доктора Фрица Хееба, наделив его полномочиями официально и открыто охранять его интересы, подписывать контракты…и надзирать за качеством переводов…Вместе с тем доставшийся нам «Архипелаг ГУЛАГ» по-прежнему сохраняется за нами и полномочия доктора Хееба на эту книгу не распространяются». Новая распределение ролей выглядело следующим образом: Хееб – Карлайл, Хееб – ИМКА. Связующее звено между Карлайл и ИМКА – С.Н. Татищев (6).

Одновременно Ф.Хееб начал переговоры и с английским издательством Бодли хэд. «И, – пишет А.И. Солженицын, не состязаясь в достоинстве, сам же…поехал в Лондон» (7). Этот эпизод нашел отражение и в воспоминаниях Н.Бетелла: «Хееб, – говорится в них, – появился в издательстве «Бодли хед» и, после предъявления письменной доверенности, получил копии всех наших контрактов и счетов, а также обещание чеков на значительную сумму. Мы сотрудничали с ним всеми возможными способами» (8).

А «в июне 1970 г., – читаем мы в воспоминаниях Н.Бетелла далее, – я посетил его офис в Цюрихе и там впервые добросовестность Личко была подвергнута сомнению. Хееб показал мне собственноручное письмо Солженицына, в котором говорилось о том, что Личко бессовестным образом злоупотребил доверием писателя. Это был удар. Я не мог в это поверить. Мысль о том, что Личко кого-то обманул, казалось дикой…Наше хорошее отношение к Личко только укрепилось после того, как…я узнал, что 1 сентября он был арестован и обвинен в распространении антисоциалистической и антисоветской пропаганды. Казалось, ничто из перечисленного выше не омрачило желание Хееба сотрудничать с нами. 9 сентября он писал мне: «Я очень благодарен Вам за быструю и четко выполненную публикацию этих произведений. Вот почему я не хочу отменять существующие на сей день договоренности…» (9).

В конце 1970 г., вспоминает А.И.Солженицын, Ф.Хееб подписал с издательством «Бодли хэд» договор, в котором «признал действия Бетелла и «Бодли хэда» абсолютно законными…и утверждал за ними вечные права на два моих произведения», «при таких дружеских отношениях передал он «Бодли хэду» и «Август». По понятиям западных издательств появление у «Бодли хэда» теперь еще и «Августа» – косвенно подтверждало, что и отдача им «Ракового корпуса» была авторизована…» (10).

Так в 1970 г. Ф.Хееб взял в свои руки все издательские дела А.И.Солженицына за границей и стал его доверенным лицом по всем другим вопросам.

Тем временем А.И.Солеженицын продолжал трудиться над “Августом”.

То ли для того, чтобы съэкономить время, то ли для того, чтобы быть свободнее, весной (не позднее 7 апреля) Александр Исаевич отправил жену в Ростов для сбора необходимых ему материалов (11), 18 апреля, когда Наталья Алексеевна еще была в отъезде, перебрался из Жуковки в Борзовку, а в “20-х числах” поехал в Рязань, Здесь ему нужно было пройти медицинскую комиссию и провести технический осмотр машины (12). 24-го из Ростова в Рязань отправилась и Наталья Алексеевна. Там они вместе собирались 26-го встретить Пасху, а 27-го отметить 30 лет своего брака. Однако А.И.Солженицын, никогда, по словам его жены, не отличавшийся теплотой, на этот раз встретил ее вообще “прохладно” (13). Причина этого станет ей понятна только осенью. Несколько забегая вперед, можно лишь отметить, что около 30 марта произошла встреча Александра Исаевича с Натальей Дмитриевной, сыгравшая в их жизни поворотную роль (14).

На майские праздники бывший ученик А.И.Солженицына С.Я.Гродзенский встретил в Рязани своего бывшего учителя и что его поразило? «…на прощание, – пишет он, – Александр Исаевич обнял меня и я увидел, что по его щекам катятся слезы » (15). Александр Исаевич не принадлежит к сентиментальным людям, поэтому накануне описанной встречи должно было произойти какое-то неординарное событие, так взволновавшее его. О том, что в эти дни он находился в необычном состоянии свидетельствует и дневник Н.А.Решетовской. 3 мая уже в Борзовке (16) Наталья Алексеевна записала: “У С. состояние близкое к прединсультному” (17).

В этот же день их посетил Жорес Медведев (18). Не исключено, что он привез Александру Исаевичу предложение А.Д.Сахарова о встрече. Такая встреча состоялась «в начале мая». Как пишет Р.А.Медведев, «они обсуждали новый большой меморандум Сахарова – письмо руководителям Советского Союза Л.И.Брежневу, А.Н.Косыгину и Н.В.Подгорному по проблемам демократизации советского общества» (19). По всей видимости, речь идет о письме, с которым 18 марта 1970 г. Р.А.Медведев, А.Д.Сахаров и В.Ф.Турчин обратились в ЦК КПСС (20). Во время этой же встречи А.Д.Сахаров предложил А.И.Солженицыну принять участие в кампании, которая была организована в защиту Петра Григоренко и Анатолия Марченко. Однако Александр Исаевич отказался, заявив: «…они избрали свою судьбу сами» (21).

По возвращении в Борзовку А.И.Солженицын возобновил работу над романом (22) и, по свидетельству Н.А.Решетовской, еще не закончив первую редакцию, приступил к работе над второй (23).

Но плохое самочувствие заставило его снова отложить перо. 15 мая в «Хронографе» отмечено: «С. у доктора…в Боткинской больнице. Серьезная гипертония с повышенным нижним давлением. Меньше есть, обходиться без соли». И далее 24 мая: «С. сказал…Бог дал мне сигнал. Буду работать не спеша, сколько сделаю – столько сделаю» (24).

Вскоре после этого произошло событие, которое получило широкий отклик как среди столичной интеллигенции, так и за рубежом. 29 мая опубликовавший к тому времени за рубежом свою книгу о Т.Д.Лысенко и уволенный за это с работы Ж.А.Медведев был отправлен в психиатрическую больницу (25). Об этом его брат Рой сразу же поставил в известность А.Д.Сахарова (26), А.И.Солженицына (27) и некоторых других лиц, на чью поддержку рассчитывал.

2 июня, прервав работу над романом, Александр Исаевич сел за письмо в защиту Ж.Медведева (28), но завершил работу над ним только 11-го и, как признается сам, пустил его в обращение только «на Духов день, в середине июня» (29). Может быть, Александр Исаевич был настолько погружен в работу, что на протяжении почти двух недель не мог оторваться от нее? Нет, 12 июня мы видим его вместе с Натальей Алексеевной в Большом театре на премьере оперы «Война и мир», а 13 июня – в Донском монастыре (30). Следовательно, придержав свое письмо, он чего-то выжидал. В результате этого на решение судьбы Ж.А.Медведева, который был освобожден уже 17-го, оно никак не повлияло (31).