Светлана Плетнева - КОЧЕВНИКИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ поиски исторических закономерностей

Несмотря на эту общую черту, в целом даже на второй стадии кочевания гунны так и не сложились в единую этнолингвистическую общность. Об этом свидетельствуют сведения древних авторов, о которых мы еще будем говорить во второй главе, а также многообразие погребального обряда в захоронениях гуннского времени.

Другим почти столь же ярко освещенным источниками носителем первой стадии кочевания являются печенеги, нашествие которых на европейские степи началось в последней четверти IX в.

Гунны вступили в Европу на заре раннего средневековья, печенеги — в самом начале развитого средневековья. Видимо, потому они, как и гунны, привлекли особенное внимание современников.

В IX в. обитавшие в заволжских степях печенеги появились на страницах исторических сочинений. Можно только догадываться, откуда произошли и где и как жили они до этого времени. Известно, что три самых знатных подразделения печенегов в X в. именовались кангар [37] Константин Багрянородный. Об управлении государством.— ИГАИМК, 1934, вып. 91, с. 17. , в VIII в. они под именем канглы-кангар фиксируются источниками к северу от Аральского моря, а еще раньше, в самом начале нашей эры, примерно там же китайские хронисты помещали враждебное империи Хунну объединение Кангюй [38] Гумилев Л. Н. Хунну, с. 183; Он оке. Древние тюрки. М., 1967, с. 293. . Таким образом, тюркский компонент печенежского объединения как будто не вызывает сомнений. Остальная часть печенежского объединения состояла, по всей вероятности, из нетюркских элементов. Возможно, это были сарматы, земли которых заняли печенеги в IX в., а также какие-то угорские племена. То, что в заволжских степях не попадается ни могильников, ни даже курганных погребений IX в., которые бы можно оыло считать печенежскими, позволяет думать, что для печенегов того времени было характерно таборное кочевание, а значит и военно-демократический строй. Окруженные со всех сторон сильными соседями: с востока — кипчаками, с юга — гузами, с севера — башкирами и начинающей крепнуть Волжской Болгарией, а с запада — Хазарским каганатом, печенеги были, видимо, уже готовы к «нашествию» и первый толчок сдвинул с места эту лавину. Толчком оказалось нападение на печенегов гузов: «...узы, войдя в соглашение с хазарами и вступив в войну с печенегами, одержали верх, изгнали их из собственной страны». Так описал это событие Константин Багрянородный в середине X в., указывая, что событие это произошло за 55 лет до написания трактата. Далее он описывает развертывающееся нашествие следующим образом: «Печенеги же, бежав оттуда, стали бродить по разным странам, нащупывая себе место для поселения». Местом этим оказались степи Хазарского каганата (между Волгой и Донцом), занятые полуоседлым населением этого- государства, и степи, в которых кочевали венгры, разбросавшие свои пастбища в междуречье Днепра и Серета [39] Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962, с. 340—341; Константин Багрянородный. Об управлении государством, с. 17—18. .

Поселения Хазарского каганата в донских степях были сожжены, разграблены и оставлены населением. Буквально через несколько лет степи превратились вновь в дикие пастбища. Венгров же просто вытеснили с их земель, захватив их стойбища и уничтожив жен и детей [40] Артамонов М. И. История хазар, с. 349—350; Константин Багрянородный. Об управлении государством, с. 15. . В результате вся европейская тысячекилометровая степь оказалась в конце IX — начале X в. в руках печенегов. Известно, что не прошло и полстолетия, как захваченные земли были разделены между отдельными печенежскими подразделениями, о которых подробно в середине X в. писал Константин Багрянородный, однако в период захвата степи никакой упорядоченности между владениями не было — все передвигались по степи круглый год, захватывая все, что попадалось на пути. Судя по тому, что у печенегов в XI и в XII вв. были очень сильны пережитки военной демократии (сходки, совет старейшин) [41] Памятники истории Киевского государства IX—XII вв. Л., 1936, с. 76; Анна Комнина. Алексиада, перевод и комментарий Я. Н. Любарского. М., 1965, с. 224. , в начале X в. общество тем более было подчинено порядкам военной демократии. В середине Х в. у печенегов была строго выдерживающаяся родо-племен-ная структура: восемь округов, в каждый входило пять родов (по терминологии Константина Багрянородного). Во главе каждого округа стоял князь, во главе родов — меньшие князья [42] Рыбаков Б. А. Уличи.— КСИИМК, 1950, вып. 35, с. 8—10; Плетнева С. А. Печенеги, тюрки и половцы в южнорусских степях.— МИА, 1958, № 62, с. 193. . Очевидно, это была уже настоящая родовая аристократия, однако сведения о ней дошли до нас опять-таки от Константина Багрянородного, а это уже более поздняя эпоха, которую можно связывать с началом второй стадии кочевания. Во времена нашествия эти князья были еще обычными вождями — военачальниками.

Могильников печенегов начала X в. в европейских степях, естественно, нет, что подтверждает факт господства таборной стадии кочевания в то время. Погребения, которые можно считать печенежскими, единичны в степях, большинство их «впускные». Интересно, что обычай сооружать впускные погребения так и сохранялся у печенегов даже после потери ими политического господства в степях, после принятия ими полуоседлости.

Погребения печенегов всегда только мужские, с захороненным рядом чучелом коня и остатками оружия и сбруи — чаще всего остатками тяжелых луков с массивными костяными накладками.

Единство и устойчивость этого обряда говорит, видимо, о сложении этнолингвистической печенежской группировки сразу же после прихода их в донские и приднепровские степи.

В заволжских степях этот обряд не выявляется; надо полагать, что печенежская общность там так и не сформировалась.

Не подлежит сомнению, что через стадию таборного кочевания прошли все кочевые народы евразийских степей. О гуннах и печенегах сохранилось наибольшее количество письменных свидетельств, позволяющих восстановить общественное устройство и бытовые особенности этих группировок периода первой (начальной) стадии существования кочевого объединения.

Другие народы известны нам только по отдельным свидетельствам, которые позволяют судить о том или ином признаке, характеризующем первую стадию. Поэтому далеко не всегда мы с полной уверенностью можем говорить на какой стадии экономического развития находилось упомянутое в источнике кочевое сообщество. Естественно, что обычно особенной скудостью отличаются источники, касающиеся кочевников первой стадии, по скольку археологически они улавливаются трудно, а в письменных сочинениях описание их дается бегло и нередко искаженно, так как двигающаяся и уничтожающая все лавина внушала ужас и ненависть, но отнюдь не этнографический интерес у современников событий — авторов сочинений.