Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Между тем завоевания Ричарда в Кампаньи, где он еще в 1063 г. напал врасплох на Гаэту, уже раньше встревожили германский двор, который до того тщетно предостерегали Кадал и Бенцо. Юный Генрих предпринял свой поход в Италию прежде, чем узнал о походе Ричарда на Рим. Но, достигнув Аугсбурга и не найдя здесь Готфрида, как было условлено, Генрих вернулся назад. Тем временем маркграф тосканский, считавший себя римским патрицием, был призван на помощь Гильдебрандом и поспешно направился в Рим. Вместе с Готфридом следовала его падчерица, юная графиня Матильда, и это, вероятно, был первый ее приезд в Рим и первая услуга, оказанная ею Церкви. Узнав о приближении Готфрида, норманны отступили; Ричард поспешно двинулся в Капую, а сын его, Иордан, стал лагерем в равнине близ Аквино, чтобы преградить здесь путь врагу Когда Готфрид, сопровождаемый папой и кардиналами, в мае 1067 г. выступил с большим войском к Аквино, гибель норманнов казалась неизбежной. Тем не менее Иордан мужественно встретил неприятеля и в течение 18 дней оказывал ему сопротивление у вышесказанного города. Войско Готфрида страдало от голода и лихорадки, а затем золото помогло умным норманнам выйти из их трудного положения. Корыстный маркграф охотно изменил надеждам, которые возлагала на него римская курия; он вступил в переговоры с Иорданом у моста S.-Angelo di Todici близ Аквино и затем, к великому огорчению папы, двинулся со своим войском в обратный путь. Без сомнения, права Церкви на Кампанью были при этом восстановлены, и норманны, как вассалы, были принуждены снова заключить договор; но Рим остался все-таки необеспеченным от повторения разбойнических набегов этих плохих соседей.

Затем, когда эта гроза прошла, Гильдебранд мог снова без помехи следовать своим планам. В том же 1067 г. его честолюбие было удовлетворено появлением в Риме императрицы Агнессы в виде кающейся паломницы. Беседы с клюнийскими монахами нарушили душевный покой матери Генриха, виновницы раскола в христианском мире. Борьба партий из-за регентства и утрата влияния на разнузданного сына сделали жизнь для Агнессы невыносимой, и она решила сменить свою корону на монашеский убор. Одетая в холщовое платье, с молитвенником в руках императрица вступила в Рим, сидя на дрянной лошади, и пала ниц у гроба апостола, обливаясь слезами. Некогда царица Савская, говорил ликуя Дамиани, перед которым Агнесса каялась в своих грехах, посетила Иерусалим, желая научиться премудрости Соломона: ныне императрица Агнесса явилась в Рим познать величие душевной простоты рыбака. Благочестивый кардинал, ободряя государыню утешениями, составленными в духе Иеронима, написал ей несколько посланий, сохранившихся до настоящего времени. В этих посланиях Дамиани воспроизводит перед Агнессой трагические образы римских императоров, которые своей преходящей властью и ужасной кончиной как бы свидетельствуют о непостоянстве всякого земного величия, и затем напоминает ей ее собственного мужа, который сошел в могилу, будучи еще в цвете лет. Пребывание императрицы Агнессы в Риме было, однако, торжеством не только для благочестивых людей; для Гильдебранда бывшая регентша могла служить так же политическим орудием воздействия на Генриха и Германию. В то же время в Милане снова и сильно разгорелась борьба из-за реформы, Два смелых человека поддерживали здесь партию Гильдебранда; диакон Ариальд стоял правда, только за проведение реформы, но брат Ландульфа преследовал так же и политические цели. Мужественный Эрлембальд Котта, по силе характера один из самых выдающихся людей своего времени, чувствовал непримиримую ненависть к изнеженным священникам, опозорившим его брачное ложе. Совершив паломничество в Иерусалим, Эрлембальд сначала хотел принять монашеский сан, но затем по настоятельной просьбе Ариальда решил, подобно Иуде Маккавею, послужить Церкви с оружием в руках. По смерти своего брата Ландульфа Эрлембальд заступил на его место; когда же нобили свергли Ланддо де-Курте, миланский народ, которым, по-видимому, в то время был установлен демократический строй, провозгласил Эрлембальда капитаном. Тогда он объявил себя синьором города и, удерживая его под своей властью несколько лет, продолжал вести героическую борьбу с архиепископом Гвидо, со знатью и духовенством.

Будучи в дружеских отношениях с Александром II, который был так же миланцем, Эрлембальд и Ариальд постоянно ездили в Рим для того, чтобы условиться об общем плане действий. Папа поддерживал тираническое правление честолюбивого капитана, который, несмотря на свою склонность к монашеству, любил появляться в народе окруженный пышным блеском, как какой-нибудь могущественный герцог, Если бы Эрлембальд так же удачно, как норманны, провозгласил себя государем Северной Италии, папа, вероятно, примирился бы с этим фактом, поставив только условием, чтоб Эрлембальд, как вассал церкви, подчинил папству духовенство и знать Ломбардии. В 1066 г. Александр II принял Эрлембальда и Ариальда в заседании всей консистории в Риме и, провозгласив Эрлембальда рыцарем церкви, вручил ему белое знамя с красным крестом.

В наше время, когда все реже и реже встречаются врожденный душевный пыл и яркая индивидуальность великих людей, трудно даже понять эти дикие, демонические натуры, в которых любовь и ненависть горели жарким пламенем. Между тем подобные натуры составляют одну из привлекательных особенностей Средних веков; с началом великой борьбы церкви с империей перед нашими глазами проходит несколько удивительных людей такого рода. Во главе их стоят Эрлембальд и Ариальд, герой-монах и диакон-фанатик. Им удалось настоять на том, чтобы папа отлучил от церкви архиепископа Гвидо; когда они вернулись в Милан, в городе произошла жестокая схватка, в которой Ариальд был убит. Противники захватили его в то время, когда он искал спасения в бегстве; они подвергли его мучениям и затем варварски убили. Тем не менее Эрлембальду удалось вскоре снова одержать победу, и он не только изгнал Гвидо, но даже назначил ему преемника. Таково было положение дел в Милане; мы изложили их потому, что без знакомства с ними многое происходило в Риме, осталось бы непонятным для читателя.

Борьба за реформу, происходившая в правление Александра II, сопровождалась крайней тревогой; со времени иконоборства папство не переживало другой такой бурной эпохи. Папа был в постоянных разъездах; в особенности часто он посещал Тоскану и затем свое епископство Лукку, от которого ради доходов с него он не отказ алея и тогда, когда вступил на папский престол. Хотя партия нобилей бы усмирена, тем не менее спокойствие Рима не было обеспечено, и Александр охотно уезжал из города каждый раз, как только была к тому возможность. Светская власть папы была ограничена до крайности; по отношению к графам Кампаньи папство было совершенно бессильно. При Каролингах папы имели своих ректоров, консулов и герцогов, и назначали их в качестве судей, военачальников и фискальных чиновников в самые отдаленные города и даже в Пентаполис и Романью. Между тем в ту эпоху, которую мы описываем, папы не имели никакой власти и в местностях, граничивших с Римом. Церковное, государство после Каролингов распалось; графы, бывшие некогда чиновниками церкви и ее арендаторами, теперь считали города своею наследственною собственностью и назначали в них своих виконтов; в епископствах и аббатствах, наделенных иммунитетом, прелаты присвоили себе даже юрисдикцию графов и так же назначали своих правителей и судей. То, что в те времена еще сохранялось от церковного государства, как то; Лациум, Maritima, часть Сабины и римская Тусция, было dominium церкви только по имени, в действительности же все эти провинции распадались на множество отдельной небольших баронств.