Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

— Видите ли, — говорил Лидумс, — служащих было мало, все работали на одном и том же месте по многу лет. Хозяева их подбирали сами. Тогда на отделы кадров не тратились, как сейчас. Хозяин сам звонил на предыдущую работу новенького, выспрашивал все о личности, привычках. Вы хотите узнать, как принимали людей, занимавшихся политикой? — он задумался. — Плохо принимали. Вовсе не брали. Бойкотировали, говорите вы? Да, что-то в этом роде. Хозяева предприятий писали запросы в политуправление о том или ином человеке. Оттуда или вообще не отвечали, что значило — можете делать с ним все, что хотите, или лаконично, в одну строчку: такого-то брать на работу не советуем. И все. Конечно, это прежде всего касалось левых, — подтвердил он мысль Конрада.

— Скажите, вы помните Зарса? — двинулся вперед Конрад.

— Еще бы не помнить! — воскликнул Лидумс. — Он у меня вот здесь сидел, — и он постучал себе по шее.

— Причина?

— Вы понимаете мало-мальски в бухгалтерских делах? — вопросом ответил Лидумс.

— Думаю, что да.

— Представьте себе бухгалтерию, состоящую из трех человек: главный, его помощник и кассир. Что здесь основное? Доверие. Полное и безраздельное, — спросил себя и ответил Лидумс. — Место помощника освободилось. Погиб он, под трамвай попал. Похоронили. Стал я подыскивать ему замену. Нашел. Кругом безработица. Выбирай только. С почти законченным экономическим образованием. Навел справки. Все нормально. Хотел представить главе фирмы. Отнес бумаги, человек за дверью ждал. Хозяин почитал, хлопнул по ним рукой и сказал, что бумаги оставьте, человека отпустите; подождем. Хорошо, ждем. Ждем месяц, ждем второй. Наконец хозяин зовет, у него вот этот Зарс сидит. Я взял его с собой, поговорили. Ничего не понимаю: образование — гимназия, практик, по всем статьям ниже моего кандидата. Где раньше работали, спрашиваю. В каком-то универсальном магазине, кассиром, уволился три месяца тому назад. Поговорили, раскланялись. Звоню в этот магазин, спрашиваю по-свойски своего коллегу — главбуха, что натворил этот Зарс, почему ушел, а теперь ищет работу? Тот мнется, но рассказывает, что где-то три месяца тому назад Зарс сидел в зале на кассе, его позвали к телефону, он побежал переговорить, оставив кассу на кого-то из продавцов. В этот момент к ней подлетели двое налетчиков, схватили приготовленную к сдаче в сейф выручку и сбежали. Правда, через пару дней их нашли, деньги тоже, но Зарсу предложили уйти. Я к хозяину, спрашиваю, что, мне вы не доверяете, а этому, непонятно кому, оказываете такое почтение, и он будет находиться рядом с сейфами! Хозяин меня взялся успокаивать, потом прикрикнул, что вопрос не подлежит обсуждению, что так надо, мы его берем и точка. И никому ни слова. Взяли. Работал он неплохо, проработал два года, ушел в мебельную фирму, и чем-то еще она занималась, экспортом леса за границу, по-моему. Вот и все.

По мере того, как длился рассказ, в Конраде что-то расслаблялось, появилось чувство облегчения и какого-то благодушия, дескать, вот и нашлась та самая ниточка, за которую мы тебя теперь дернем, господин бухгалтер, наш дорогой Зарс с невинным лицом. «Как все просто, — подумал Франц. — Надо было только найти где покопать поглубже, и кусочек правды откопали».

— Скажите, — спросил он, — почему хозяин взялся ему покровительствовать?

— Этого я не знаю. Прошел слух, что Зарс ухаживал за племянницей босса, но так или нет — не ведаю. Хозяин не обязан отчитываться, да и какая мне разница, — ответил старик.

Поблагодарив за беседу и предупредив, что бывшего финансиста возможно пригласят к ним запротоколировать сказанное, Конрад тепло с ним распрощался и поспешил на службу.

Когда Конрад рассказывал об итогах своего изыскания, Федор сдвинул брови и выпятил вперед подбородок, что по определению Казика означало признак наивысшего умственного напряжения, затем сказал:

— Я же говорил, говорил тебе: тщательно изучи окружение, и вот, пожалуйста, результат. Правда, результат небольшой и неизвестно, что он даст. Сейчас твоя основная задача — вести это дело на допросе таким образом, чтобы Зарс заговорил. Подумай. Я — у начальника отдела, — скороговоркой проворковал он и, расставшись с Конрадом у дверей кабинета, побежал в известном направлении.

Казимир, потянувшись, оторвался от кучи наваленных дел и спросил:

— Что я буду иметь, если дам тебе фотографии таинственного Пуриньша и его братика?

— Рассказ о первом грехопадении нашего несравненного Зарса, идет? — улыбнулся Конрад.

И оба стали обсуждать результаты, как говорили в их кругу, «раскопок древностей».

На следующее утро, как всегда в одиннадцать утра, Зарс появился в кабинете Конрада. Судя по внешнему виду бухгалтера, он отлично выспался, был спокоен, его взгляд выражал озабоченность — ведь неспроста сюда не вызывают — и какую-то ранее невиданную Конрадом скуку: «Ну, сколько можно вызывать и все без толку?»

В противоположность ему Конрад волновался больше обычного: первая, ознакомительная серия бесед с Зарсом, когда Франц выуживал по крупицам обстоятельства его жизни, прошла, можно сказать, в пользу господина бухгалтера. Ничего, кроме фамилий сослуживцев, а также людей, занимавшихся подпольной деятельностью, в которой он и сам участвовал и которые подтверждали его деятельность, Конрад не узнал. Эти крупицы он берег, лелеял, не бросал их в огонь словопрений с Зарсом, где по одной они сгорели бы; напротив — развивал производные от них и группировал полученные данные для решающего разговора «с нашим любимцем», как окрестил его Казимир. Имея кое-какие доказательства, Конрад просто-напросто побаивался их растерять: ведь это был его первый серьезный опыт, и он помнил слова шефа, что на таких, как он, возлагаются кое-какие надежды.

— Что ж, начнем, пожалуй, — сделал он первый ход королевской пешкой, правда, на одно поле.

— Я думал, что мы уже к концу приближаемся, — изволил пошутить Зарс.

— Не опережайте событий, — посоветовал Конрад, — все еще впереди.

— Не понимаю, сколько можно терзать человека, — обиженно заметил господин бухгалтер.

— Что вы, что вы, как можно, — съехидничал Конрад. — Мы предоставили вам почти трехнедельные каникулы, во время которых терзался я. Скажите, что же произошло после налета на кассу универсального магазина, которую вы так беспечно бросили? — внезапно спросил он, всем своим видом показывая, что детали самого налета его не интересуют.

Удар был силен. Конрад увидел, как Зарс побледнел и стал хлопать глазами. Ему действительно сделалось нехорошо. «Дознался, чертов сын», — засверлило у него в голове.

— Не все так безвозвратно ушло в небытие, как вам хотелось бы. Бумаги, шрифты машинок, люди, которые ими пользовались, имеют свойство оставаться, и я их нашел, Зарс. Так что, давайте, выкладывайте о вашей афере с кассой, — и Франц постучал по темно-синей папке.