Валентин Седов - Славяне. Историко-археологическое исследование

Глиняные сосуды лужицкой культуры характеризуются разнообразием форм и орнаментации (рис. 7). Наиболее распространенными были тюльпановидные и яйцевидные горшки, биконические и выпуклобокие вазы, различные кубки, миски, кувшины, черпаки. Обычны также большие сосуды для хранения припасов, крышки, ложки, погремушки, различные глиняные фигурки. Орнаментировались сосуды шишковидными выступами и горизонтальными желобками.

Рис. 7. Керамика лужицкой культуры

1 — Полыгин;

2, 7 — Вроцлав — Ксенже Вельке;

3, 5, 8–10 — Бискупин;

4 — Валув;

6 — Плешкув;

11 — Хихы — Намуслув.

Основой хозяйства лужицкого населения были земледелие и скотоводство. Возделывались просо, пшеница четырех разновидностей, многорядный ячмень, рожь, горох, чечевица, бобы. На Бискупинском городище найдено два деревянных рала, которыми обрабатывались пахотные земли. Среди домашних животных главное место занимал крупный рогатый скот, затем овцы, свиньи, лошади и собаки.

Важную роль в экономике населения лужицкой культуры играло бронзолитейное ремесло, базировавшееся на привозном сырье. Из бронзы изготавливались орудия труда (топоры, серпы, долота, шилья, ножи и другое), предметы вооружения и украшения (рис. 8, 9). Первые изделия из железа были импортированы из Восточноальпийского региона, потом они стали делаться собственными ремесленниками из местного сырья.

Рис. 8. Бронзовые украшения лужицкой культуры

1 — Пискожевицы;

2 — Слуп;

3 — Пжиток;

4 — Гавроны;

5 — Вроцлав — Войтице;

6 — Быстрица (близ Олавы);

7 — Глогув;

8 — Клишув;

9 — Пелыжимув;

10 — Гоздница;

11, 14 — Мецше (близ Немыслова);

12, 13 — Кармин.

Рис. 9. Орудия труда и предметы вооружения лужицкой культуры

1, 2 — наконечники копий;

3, 4 — топоры;

5 — рыболовный крючок;

6, 11 — бритвы;

7–10 — серпы.

1 — Неседле;

2 — Езежице;

3 — Вроцлав — Особовице;

4 — Чаркув;

5 — Глиняны;

6 — неизвестное место;

7— Кармин;

8 — Тжциница Велька;

9, 10 — Ямно под Ченстоховом;

11 — Валув.

Лужицкая культура не была единой на всей территории распространения, а ее локальные группы не были стабильными. Так, в начальной стадии эволюции культуры выявляются западнопольская, верхнесилезско-малопольская, константиновская и саксонско-лужицкая группы. В последующий период число их увеличивается, теперь выделяются: нижнесилезская, западновеликопольская, восточновеликопольская, средне-польская, келецкая, тарнобжегская и ульвовекская группы. В позднее время образуются еще бяловицкая, среднесилезская, горицкая, гужицкая, биллендорфская (белинская), чешско-силезская, или силезско-платенская, и моравская группы. Это были неустойчивые культурные образования с неустановившимися границами, которые и дробились, и объединялись при некотором перемещении населения.

Не исключено, что эти группы в той или иной степени отражают диалектное многообразие древнеевропейского населения рассматриваемой территории. Как было сказано выше, часть лужицкого населения вместе с некоторыми другими группами древнеевропеицев включились в этногенетический процесс германцев. Допустимо предположение, что языковые особенности, ставшие потом характерными для общегерманского, зарождались в среде древнеевропейского населения, в том числе и части лужицкого, как, впрочем, и мысль о начальном развитии языковых элементов, характерных для кельтов, италиков, венетов и иллирийцев. Однако выделить протогерманские культурные группы в среднеевропейской общности позднего бронзового века не представляется возможным, поскольку при формировании германцев имели место передвижки населения — область становления ясторфской культуры в значительной части лежит за пределами ареала среднеевропейской культурной общности полей погребальных урн.

Этногенез балтской этноязыковой общности на раннем этапе, судя по археологическим материалам, протекал вне среднеевропейской общности полей погребальных урн. Основу балтов составили племена культуры шнуровой керамики, расселившиеся на территории от юго-восточного побережья Балтийского моря на западе до Среднего Поднепровья и верховьев Оки на юге и востоке. [87] Sedovs V. Bald senatnë. Riga, 1992. 9–29 Psl.

В позднем бронзовом веке земли, примыкающие с юга к Балтийскому морю, заселили племена лужицкой культуры. Здесь выделяются две группы этой культуры — поморская и вармийско-мазурская, разделяемые нижним течением Вислы. В самом начале железного века в значительной части юго-восточной Прибалтики имел место значительный прилив лужицкого населения, который охватил не только Мазурское Поозерье, но и западные области территории Литвы и Латвии. Здесь получает распространение шероховатая керамика неизвестных ранее форм, находящая полные аналогии в материалах лужицкой культуры Среднего Повисленья и бассейна Одера. [88] Васкс А. В. Керамика эпохи поздней бронзы и раннего железа Латвии. Рига, 1991. С. 115–116.

В результате в Восточной Пруссии, Вармии, Мазурии и западной Литве сформировалась культура западнобалтских (или восточнопрусских) курганов, [89] Okulicz žL Kultura kurhanów zachodniobaltyjskich we wczesnej epoce želaza. Wrocław, Warszawa, Kraków, 1970. в материалах которой отчетливо проявляется лужицкое наследие. Принадлежность её к западной (пруссо-ятвяжско-галиндской) группе балтов не подлежит сомнению, поскольку, начиная с этой культуры, прослеживается линия развития вплоть до достоверных древностей пруссов, галиндов, ятвягов и куршей, документированных раннесредневековыми письменными источниками. Можно довольно определенно утверждать, что в культуре западнобалтских курганов и началось формирование западнобалтской этнической общности — с этого времени развиваются языковые различия между западными балтами и их другими племенными группировками, которые послужили основой сложения летто-литовских и днепровских племен.

Западнее нижней Вислы, на Кашубской возвышенности в те же столетия складывается поморская культура, этническая атрибуция носителей которой надежно не определена. Ряд исследователей приписывали её германцам. Основанием для этого послужили встречаемые в погребениях поморской культуры лицевые урны, известные и в Скандинавии. В польской литературе распространено мнение о славянском этносе племен поморской культуры. Так считали те исследователи, которые допускали славянскую принадлежность и населения лужицкой культуры. Если поморские древности были прямым развитием лужицких, то и носителей тех и других следует отнести к славянам. Есть и третья точка зрения. Ещё в 20–30-х годах XX в. Ю. Костшевский обращал внимание на тесную связь культуры западнобалтских курганов и поморской культуры, рассматривая их как две группы единой археологической культуры. В этой связи их носителей нужно считать балтами.