Леон Арбатский - Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера

Еще один свидетель — Эрих Кемпка, оберштурмбаннфюрер СС, 1912 года рождения. С 1932 года — личный шофер Гитлера, с 1936 года — начальник его автопарка, в 1945 году — начальник гаража рейхсканцелярии. Любимец Гитлера. В начале мая 1945 г. бежал на Запад, арестован американской разведкой. Находился под стражей до 1947 года. Выступал свидетелем в Нюрнберге (1946 г.) и на заседании административного суда в Берхтехсгадене (1956 г.). Выпустил книгу «Я сжег Гитлера» с подзаголовком «Документальный рассказ о последних днях жизни Гитлера», которая имела сенсационный успех и принесла автору немалую сумму [83] Кемпка Э. Я сжег Гитлера. Палитра, КредоСервис, 1994. .

Вот выдержка из этой книги, в которой Кемпка приводит свой диалог с Гюнше. Время действия — после полудня (как утверждает Кемпка) 30 апреля. Место действия — приемная. Кемпка только что узнал от Гюнше печальную для него новость.

«Борман, Линге и я (т. е. Гюнше — Л. А.) услышали выстрел и бросились в комнату. Доктор Штумпфеггер пришел для осмотра. Позвали Геббельса и Аксмана». Эти слова ошеломили меня. «Кто у него сейчас?» — «Геббельс, Борман и Линге. Доктор констатировал смерть. Аксман уже ушел»… Тут же дверь в комнату Гитлера открылась.

«Бензин! Где бензин?» — закричал с отчаянием личный ординарец Гитлера Линге. Я ответил: «Бензин приготовлен!» Линге бросился обратно в комнату. Через несколько секунд дверь снова открылась. Доктор Штумпфеггер и Линге несли завернутый в темное солдатское одеяло труп Гитлера. Лицо шефа было закрыто до самой переносицы. Сквозь сильно поседевшие волосы белел мертвенно-бледный лоб, левая рука выскользнула из одеяла и свисала вниз. Следом Мартин Борман нес Еву Браун. Она лежала у него на руках в легком черном платье. Я сказал Гюнше: «Помоги нести шефа, а я возьму Еву…»

Далее Кемпка сообщает, что в сад Гитлера вынесли Штумпфеггер и Линге, а Еву Браун — он и Гюнше. Облил трупы бензином и поджег лично он, Кемпка, — под ураганным огнем, рискуя жизнью…

Далее следует любопытная фраза: «Сожжение длилось с 14 часов до примерно 19.30». Следовательно, по Кемпке, самоубийство произошло между часом и двумя часами дня, тогда как прочие свидетели указывают время между 15 и 16 часами.

Показания всех свидетелей сведены в таблицу для удобства представления.

* Примечание.На Нюрнбергском процессе Артур Аксман дал показания, согласно которым он входил в кабинет и видел мертвого Гитлера (см. следующую главу).

Из таблицы следует: все свидетели указывают на Линге. Сам он также это подтверждает. На Гюнше указывают двое, сам же он отрицает, что заходил в кабинет. Первый из свидетелей, Раттенхубер, явно ошибся: указанное им число людей в кабинете не поместилось бы (см. выше). Второй, Кемпка, вообще не заслуживает доверия (к этому вопросу мы еще вернемся). На Бормана указывают четыре свидетеля, и им, пожалуй, можно верить: в его характере было не дожидаться событий, а активно участвовать в них. Недаром он провел ночь в кресле у дверей кабинета, опасаясь пропустить нужный момент. Геббельс, которого упоминают двое свидетелей, пожалуй, мог зайти в кабинет. Он занимал наиболее высокое положение, он стал новым рейхсканцлером, и ему необходимо было убедиться в том, что «политическое завещание» вступило в силу. С другой стороны, изза малого роста и искалеченной ноги он не мог участвовать в выносе тел и в тесном кабинете мешал бы остальным. Впрочем, это не существенно — жить ему оставалось около суток.

Аксман в Нюрнберге утверждал, что побывал на месте самоубийства Гитлера и видел его мертвым. Его поддерживает один лишь Кемпка. Картина, которую описал Аксман нюрнбергским судьям — он якобы видел ее собственными глазами, зайдя в кабинет, — настолько неправдоподобна, что Аксмана спокойно можно исключить из списка очевидцев. Очевидно, ситуацию в кабинете фюрера сразу после самоубийства ему описал Линге, а Аксман разукрасил ее цветами своей фантазии.

По расчету времени любой из тех, кто в момент самоубийства находился в «малом конференцзале», мог войти в кабинет лишь после того, как Гитлера завернули в одеяло (или в тот момент, когда его завертывали). В любом случае Аксман не застал фюрера сидящим на диване, как он утверждал в Нюрнберге [84] В беседе с английским историком, автором популярной на Западе книги «Последние дни Гитлера» ТреворРопером, состоявшейся после отбытия Аксманом срока заключения по приговору Нюрнбергского трибунала, последний заявил, что пришел со своего командного пункта в штабе «гитлерюгенда» на Вильгельмштрассе в убежище рейхсканцелярии лишь 1 мая. В другой раз он сказал тому же ТреворРоперу, что «спустился из верхнего бункера в нижний как раз вовремя, чтобы увидеть тела». Он якобы прибыл «позже всех, но ему позволили взглянуть на трупы». В третий раз он заявил, что стоял вместе со всеми под дверью кабинета и слышал выстрел… «Непреодолимая склонность к брехне», по выражению Марка Твена! .

Кемпка пишет в своей книге [85] Кемпка Э. Я сжег Гитлера. Палитра, КредоСервис, 1994. , что он не входил в кабинет. При его склонности всегда помещать себя в центр событий этому приходится удивляться [86] На стремление Эриха Кемпки сильно преувеличивать свою роль в исторических событиях указывает Е. М. Ржевская {19}. Американский судья, который на Нюрнбергском процессе вел перекрестный допрос Кемпки, даже не выдержал: «Просто удивительно, что вы, именно вы были повсюду!» {10}. . Что он там действительно был, утверждает лишь один Раттенхубер, по словам которого, в десятиметровой комнате, заставленной мебелью, уместилось восемь живых и двое мертвых. По иерархии Гюнше и Кемпка стояли ниже всех, собравшихся в приемной. Раньше они обладали привилегией без вызова входить в кабинет шефа, но теперь это кончилось. Ни один из них не дерзнул бы войти в тесный, забитый людьми кабинет впереди Геббельса, или Бургдорфа, или Раттенхубера. Кроме того, Кемпка ненавидел Бормана, боялся его и старался держаться подальше от рейхслейтера. Кемпки в кабинете не было — это можно уверенно утверждать. Вернувшись в 1955 году из советского лагеря для военнопленных в Западную Германию, Кемпка признался журналистам, что в кабинете он не был, а занимался в это время добыванием бензина. Когда его спросили — зачем он лгал? — Кемпка ответил, что американские офицеры в 1945 году его допрашивали «с пристрастием» и он сказал им то, что они желали услышать.

Штумпфеггера ни в кабинете, ни в приемной не видел никто. Кемпка упоминает о том, что врач осматривал покойника, со слов Гюнше. Но Гюнше этого не подтверждает! Линге же прямо заявляет, что «врачебный осмотр не производился». Обратите внимание на эту закономерность: сомнительная и спорная информация всегда либо исходит от Кемпки, либо он подтверждает ее.