Борис Синюков - Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)

«Слово «брод» происходит также от ивритского корня: бърадуд — в мелком месте. Бродники сидели у переправ на Дону, там, где мелкие места». Только надо заметить, что Дон — снеговая река и летом она — ручей, так что мелких мест там не перечесть, отчего и потребовалось Цимлянское «море», в которое качают насосами воду из Волги. Так что бродники — казаки сидели, где ныне канал Волга — Дон и где ранее был Саркел — путь соли в Будапешт и западную Европу через речку Самару, приток Днепра. Точно такие же бродники сидели на днепровских порогах, на реке Урал (Яик) и Сыр — Дарье.

Торговля и производство, разбой и государство

Далее автор пишет: «Арабские историки в VIII в. обнаружили сакалибов, Шака либа — орошать, поливать + разжигать». Словосочетание — идиотское, но именно это слово у западных историков ассоциируется как славяне, а уж русские историки даже и не сомневаются в этом. Уж если полили, то не разожжешь, а если разожгли прежде, то незачем заливать. А дело тут в том, я думаю, что это словосочетание относится к низовьям Аму — Дарьи, к Хорезму — древнейшей житнице зерновых, такой же как Междуречье, где культивировалось поливное земледелие, поэтому и «поливать». Такое же земледелие было в Ахтубе и дельте Волги. А «сжигать» созревшие посевы, чтоб заставить голодать, затем брать еще тепленькими и отправлять в быстро растущие города как рабочую силу, то есть рабов, хотя они и не были в полном смысле рабами (см. другие мои работы). и, к Хорезму — древнейшей

Вот тут подоспело и слово боярин. «Слово «боярин» происходит от бъяр — знатный человек, бияра — подожженный, разжигание огня. Также бо йар — идёт в лес. Кроме того, от бийара произошло слово, распространённое у тюркских народов — бий (бай)».

Тут вновь знатная путаница, не знаю, преднамеренная или неосознанная. Скорее все — таки преднамеренная, так как не знать еврейское слово ар (земля) наш автор не может. Поэтому начну по порядку.

Во — первых, Когда торговый путь отлажен как часики, перед торговым племенем встает новая задача: обеспечит бесперебойную поставку товаров. Ибо, хотя скупка торговым племенем изделий и продуктов в разных деревнях аборигенов и стимулирует производство, леность производителей — закон природы, выпендриваться не перед кем: сыт, пьян и нос в табаке. А торговцам нужна потогонная система, чтоб торговый путь не простаивал и приносил максимальную прибыль. То есть, товары должны поступать в нужном количестве, так как спрос изучен и его надо стопроцентно удовлетворять, а не опасаться, когда вольные производители опохмелятся на другой бок, и товары будут поступать к торговцам случайным образом. Случайность же — враг торговли номер один. Поэтому производство всех товаров, так сказать, индивидуально — коллективного и поточного труда должны быть сосредоточены. Тут и прогресс, и совершенствование технологий и прочие прелести капитализма. Поэтому рабочую силу надо из деревень загнать в города и устроить «кнут и пряник», шесть дней работай, на седьмой — зрелища и выпивка. Загонять в города можно силой и убеждением, метод убеждения с конкретными экскурсиями — более эффективен, а торговцы — не дураки. И города начали обзаводиться посадами, примерно как нарисовано на картинке про древний Константинополь — город прирастает отдельными, беспорядочными сегментами, пристраиваемыми к уже имеющимся стенам, так что стены стали уже тройные, а кое — где и четверные.

Во — вторых, до этого вот мгновения казаки — разбойники грабили торговцев только в пути и в города почти не лезли, так как город был примерно как бензозаправка на шоссе — много ли там возьмешь? С ростом городов караваны стали мощнее, охранялись серьезнее, а в городах возникли огромные запасы товаров, а главное — в городах сосредоточен весь торговый оборотный капитал. Поэтому разбойные шайки укрупнялись, но все равно стало безразличным: грабить ли в пути или прямиком заявиться в город, взять его и разграбить. Причем центр тяжести явно склонялся к взятию городов, это и на древних Вавилоне, Египте и Персии видно. И даже на А. Македонском.

В — третьих, в процессе взятия разбойниками городов возникла альтернатива: 1) разграбить и уйти, 2) подчинить и остаться в городе царем, обложив торговцев налогом себе и своей дружине на прожитье. При этом рабочую силу при защите городов прошу не учитывать, оно и по недавним войнам видно, что народ всегда сдает своих правителей и терпит, чего — то выжидает. За исключением немногих партизан. В этих условиях и царь с дружиной кое в чем торговцам — производителям помогает: полицию создает, в плен берет на свободные рабочие места вольный деревенский плебс, забастовки подавляет и так далее, примерно как сейчас силовые структуры действует, включая КГБ.

В — четвертых, наступает момент, когда царь наглеет окончательно, думая, что он и без торговцев справится. Но всегда выходит как в России: торговцы разбегаются, коррупция, на каждого труженика трое надсмотрщиков, в общем — ГУЛаг. Все технико — экономические показатели замерзают. Тогда начинаются войны уже между разбойниками разных городов, разбойная жизнь отходит от интенсивного, отлаженного и эффективного производства и переходит в экстенсивную фазу: земли! Как можно больше земли и людей — «налоговой базы», по формуле «с худой овцы хоть шерсти клок». Примерно как бомбить не точечными ударами, а уничтожать все и вся «по площадям». В надежде, в конечном счете завоевать весь мир. Так возникают государства, а следом — и империи. И в такое именно время мы с вами живем. Хотя оно кончается, если я пишу об этом, а вы — читаете. Но это еще не все, а только — присказка.

Торговые города начинают хиреть, а рабочий народ — разбегаться, в основном по лесам, на север. Умудренные же веками торговцы тоже уходят — осваивать новые, пока не тронутые разбойниками места, например, из Аркаима в Ханты — Мансийск и с Волги на Дон и далее — в Будапешт. Города зарастают чертополохом, и уже примерно через 50 — 100 лет местное бродячее население употребляет кирпичи Навуходоносора для кладки примитивных очагов и совершенно забывает, что здесь было раньше, (см. мои другие работы). Тогда разбойники, слегка обезумев и донельзя обозлившись от бескормицы, направляются в леса ловить как птичек свою бывшую рабочую силу. Но так как воссоздать бывшее производство они не в состоянии, у них только один выход — продавать свою добычу как птичек в клетке. Но и спрос на рабов не вечен. Ибо торговое племя в тех местах, где разбойники им не слишком досаждают, организовывают не только расширенное воспроизводство товаров, но и — рабочей силы. А разбойникам остается только один выход — углубиться самим в лесные народы, сделаться боярами и на самом примитивном уровне производства эксплуатировать, не заботясь более ни о чем. Исключая мечту завоевать весь мир, каковая жива по сей день.