Борис Синюков - Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)

15. Теперь мне надо вернуть вас в более ранние времена, когда указанные выше свершения только начинались и торговые пути едва отрасли от Йемена. Примерно через год с момента изобретения прибыльной торговли евреи поняли, что торговать без письменности нельзя. В каждой деревне из их сотен есть свой прейскурант десятка на три пунктов, и удержать их все в голове совершенно невозможно. И я уж не говорю о векселях и приемо — сдаточных актах, возникших из специализации торгового труда. Притом замечу, что только круглому идиоту может прийти в голову, что аборигенам тоже нужна письменность. Им слов — то хватало штук сто, ибо даже сегодня муж и жена могут молчать сутками, обходясь междометиями.

16. Постепенно удаляясь от Йемена под действием центробежной силы, возникающей от невозможности прокормить аборигенами более 5 процентов плодящихся как тараканы торговцев, они перешли к эстафетной торговле. Действительно, везти на верблюде мешок соли с Баскунчака на Тихий океан, или плыть из Индии на Гибралтар с «лунным камнем» за пазухой — дело не столько проблематичное, сколько дурное. И недаром ведь появилось понятие спортивной эстафеты с передачей палочки, согласно безмозглым историкам «возникшее» из необходимости посылать срочные письма. Только те, кто должен писать и получать письма до евреев — неграмотны. Другими словами, товар стал двигаться примерно как нынешние машинисты локомотивов, ведущие состав «Москва — Владивосток» по знакомым внешним условиям километров на сто, передающие его следующей бригаде, а затем возвращающиеся в исходную точку. Единое торговое племя стало районированным. А из этого уже мы получаем, что как язык, так и письменность, тоже становятся районированными, относясь к индоевропейской семье всего лишь по двум процентам общих слов, а к афразийскому дереву — в еще в меньшей степени. Но этот факт как раз и свидетельствует о едином источнике — силе, с которой я начал.

17. Даже при нынешней информатике не найти деревни, в которой бы не было какой — нибудь уникальной технологии, например солить огурцы. А тысячи племен, пересеченных торговым племенем, имели совокупные знания почти всей Земли. И все эти знания почти разом достались торговому племени. Поэтому, являясь в любую деревню в первый раз, они легко могли показать аборигенам такой фокус, от которого сразу же становились самураями, «светом неба». Впрочем, все это описано у Миклухо — Маклая, высадившегося среди людоедов, которые и пальцем не посмели его тронуть. Это я хочу перейти к разбойникам, чтоб уже через них привести вас к государству.

18. Но прежде остановлюсь на товарном производстве. До сих пор торговцы «покупали» (обменивали) в деревнях то, что имело спрос в других деревнях, конечно, стимулируя этим самым производство этих предметов («товаров»), даже в ущерб имевшейся в деревне номенклатуре. Но производство мало зависело от торговцев, поэтому планирование прибыли сталкивалось с возможными недопоставками. Но конвейер был уже настолько отлажен, что затраты на саму торговлю надо было сопоставлять с выручкой и определять рентабельность. А тут приехали в деревню, а там лежат все пьяные, как чукчи или шорцы, и тюленя не бьют, а соболя не ловят. С тюленем и соболем, конечно, ничего не исправишь, разве что отобрать водку, а вот с плетением шляп из соломы, выплавкой меди и прочими делами цехового характера выход есть. Надо всего лишь набрать специалистов — аборигенов под свое неусыпное наблюдение, поставить необходимое оборудование около своей базилики (караван — сарая), организовать хорошую кормежку и придумать еженедельное развлечение, примерно как при Спартаке, и — дело в шляпе, подгонять производство под спрос — проще пареной репы, за счет кнута и пряника. Так возникли города, каковые для любого вольного племени без попечения торговцев — почти немедленная смерть. Тут вот болтается в Интернете огромная куча статей о величайшей археологической сенсации конца 20 века — Аркаиме на Южном Урале. И я немедленно обратил внимание, во — первых, что это как раз то, что я описываю. Во — вторых, на то, что все жители города разом, без всякой войны, спокойно собрали свои вещички, подожгли город с четырех сторон и испарились в неизвестном направлении. И вся орава ученых никак не может догадаться, куда именно? Для меня же это — смешная задачка, они направились прямиком в Ханты — Мансийск, разумеется, с остановками. Покопайте вдоль речек бассейна Тобола, Иртыша и Оби — найдете. А причина — казаки — разбойники, позднее названные яицкими и вновь переименованных в уральских казаков, которые всю прибыль у торговцев начали отбирать в виде налогов. Но я, кажется, раньше времени перешел к государству.

19. Лучше я спрошу: что выгодно для любого торговца, даже сегодняшнего? — Как можно меньше информации об истинных ценах товара, его себестоимости. Ибо только при таких условиях можно назначать себе любую прибыль. И получать ее. Поэтому торговцам нужны разрозненные племена, ничего не знающие о соседях. И они никогда не поставят себе цель объединять племена, кроме как самим торговым путем секреты которого тщательно охраняются. То есть, создание государств — прямой вред торговцам. А торговцы ведь самый умный и образованный народ, так что любой местный главарь племени неизмеримо ниже по мозгам африканского президента — людоеда 20 века Бокассы. И разве он догадается создавать государство, судя по тому, что даже Бокассу поставили президентом французы. Вот теперь можно переходить к казакам — разбойникам.

20. Торговое племя из — за излишней любви к своим членам с самой зари своего существования заменяло даже смертную казнь изгнанием из своего племени, начиная с Каина. Ибо считало, что нет хуже наказания, чем вынудить его жить среди «обезьян». Ведь это даже не тюрьма, а — бессрочно. Теперь, я думаю, горько сожалеют, но ничего уже не исправить.

21. Эта практика, умноженная внутренней торговой конкуренцией и наветами, быстро дала плоды: целый клан изгнанников. Каждый из изгнанников набрал себе войско из аборигенов и принялся грабить торговцев, мстя и удовлетворяя свое самолюбие. Нет такой древней страны, где бы ни было грабежа на торговых путях. Только здесь надо немного логики. Во — первых, жить среди аборигенов это примерно как царю перебраться к бомжам в теплотрассу, лучше помереть. Во — вторых, горит обида и жажда мести. В — третьих, никто лучше изгоя не знает место, время, способ и потенциальный куш от грабежа. В — четвертых, «солдаты» изгоя относятся к нему с большей преданностью, чем солдаты к генералиссимусу Суворову. В — пятых, изгой владеет самым передовым оружием, а его «солдаты» — тигриной тактикой выслеживания и знают каждый куст в округе. Впрочем, я мог бы и не перечислять, так как красной нитью проходит по всем древнейшим временам ужас караванов и путешественников перед разбойниками. Только историки не говорят, откуда они взялись, так как боятся непременно прийти к моим выводам.