Борис Синюков - Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)

Во — вторых, какого черта этот молодой покойник так стесняется называть вещи своими именами? Тогда как про « приучение к труду » орет во всю глотку в каждой строчке. Вы только поглядите, как ласково, тяжелой опекой он называет самое жесточайшее рабство, какое только видела наша бедная Земля, ибо даже в мифическом Риме нельзя было при продаже разлучать семью, а вот при тяжелой опеке можно продавать семьи в розницу, отрывать дите от маминой груди и менять его на собаку. И вообще, разве можно продажу людей называть их опекой ? Даже и тяжелой. Тогда ведь опекунский совет будет равен шайке конкистадоров.

В третьих, покойник мало прожил и ничему не научился, кроме как буквам, из которых наугад складывал «теории». Ибо лень, непредусмотрительность будущего и отсутствие умения делать сбережения присуща не только бедным, но и богатым, не только глупым, но и умным, не только образованному сословию , но и сословию необразованному, притом в равной степени. Так как, то и дело умение делать сбережения натыкается на собственную лень. Предусмотрительность в одном соседствует с непредусмотрительностью в другом, например в любви. Возможность накопить богатство на 90 процентов зависит не от образованности сословия , а совсем от других свойств души: низости, подлости, эгоизма и прочного отсутствия альтруизма и сострадания.

Единственно он прав в том, что тяжелая опека необходима, чтоб на фоне рабов было видно богатое и образованное сословие рабовладельцев, но на это много ума не надо. Дураку понятно, если учесть, что богатство в те времена — необходимое, но совершенно недостаточное, условие, чтобы быть образованным . Примерно как сам автор «теории рабства».

Что касается умения делать сбережения , то кальвинисты без Хлебникова довели инструкцию этого умения до совершенства, но все же не смогли ее довести до той степени, чтобы делать сбережения , например, на каторге, на которой под охраной таскают камни за самую скудную еду. Надо ведь сперва труд освободить, а потом уж говорить о сбережениях . Кальвинисты ведь именно так и поступили, притом незадолго до жития Хлебникова.

В итоге получается, что рабство никоим образом не может служить школой трудолюбия. Правда, и это доказал еще Аристотель, только он вдогонку к этой мысли выдвинул еще одну, что есть нации весьма склонные к рабству, а есть — которые умрут, но не будут рабами. И именно за это его учение не преподают ныне в школах. Хотя я бы преподавал, не все конечно, но вот о рабстве — обязательно, (см. мои другие работы).

Никчемное трудолюбие при сооружении никчемных «китайских стен» (каковые в мои молодые дни назывались великими стройками коммунизма , немного ранее, при царе — пассионарностью «ерамаков» ) вообще почему — то здорово интересует русских историков. Они же знают, что это дурь, а «хороший» историк кусок говна выдаст народу за шоколадную конфетку. Именно это в историках ценят власти, выдавая им титул «основоположников». Плюс бесплатное проживание во флигельке Зимнего дворца как Карамзину.

Второй такой историк тоже у меня на примете, это некий П.Н. Савицкий (1895–1968), «историк и географ» полуцарский — полусоветский. Он в своей книге «Степь и оседлость. // На путях. Утверждение евразийцев. (М. — Берлин, 1922. Кн.2 С.342–343, 344–346) выдал две «теории» разом. Одна заржавленная примерно как ухват из «до нашей эры», другая поновее, но о ней ниже.

Начну с «ухвата»: «Поскольку (никем — мое) не отмечен процесс политического и культурного измельчания, совершенно явственно происходивший в дотатарской Руси от первой половины 11 к первой половине 13 века». Далее расписывает «удельный хаос», я его не привожу, так как он очень уж всем надоел. Затем из этого «хаоса» выходит деградация: «…позднейшие киевские (храмы — мое) бледнеют перед Св. Софией, позднейшие черниговские — перед Св. Спасом, позднейшие новгородские — перед Св. Софией новгородской, позднейшие владимиро — суздальские — перед Успенским собором. <���…> подлинная отсталость, возникающая не вследствие, но до татарского ига!.. <���…> …в бытность дотатарской Руси был элемент неустойчивости, склонность к деградации, которая ни к чему иному, как чужеземному игу, — привести не могла».

Откройте любую историческую книгу, в которой упомянуты так называемые средние века и возрождение, и вы сразу же наткнетесь, как на стенку, на «деградацию». Причем деградация будет по всему миру и в одно и то же время, будто это не история, а, например, физика, описывающая объективные законы природы. Деградация в Римской империи, в Византии, в Греции, Египте, Индии и так далее до бесконечности, и даже за океаном, у инков и майя. Только в Австралии деградации отчего — то не было. Австралийцы достались историкам еще тепленькие, в каменном веке. В результате по одной этой причине «всеобщности деградации» я заключил, что все историки безнадежно сумасшедшие, и как только их пускают в школу. Со своей заржавленной историей, к которой только притронься разумом и она рассыпается в пыль, будто доисторический ухват пролежал 6 тысяч лет в сырой земле. Поэтому о деградации «святой» Руси этим все сказано, а Савицкого уже не достать.

Новая «теория» Савицкого состоит в том, что «…без «татарщины» не было бы России. <���…> Велико счастье Руси, что в момент, когда, в силу внутреннего разложения, она должна была пасть, она досталась татарам, и никому другому».

Особенно пленило меня « никому другому », так как достанься Россия туркам, были бы разом цунами, извержение всех вулканов, метеорит раз в сто мощней Тунгусского, то есть форменный конец света. «Если бы ее (Россию — мое) взял Запад, он вынул бы из нее душу…». И представьте себе, куда она без души, такая из себя вся «духовная и святая»? Словно поп перед пасхой. Ибо после пасхи он будет сильно болеть с похмелья, тут не до святости, а о духовности вообще надо забыть: где бы опохмелиться?

А вот «татаре не изменили духовного существа России». Прямо не иго, а нечто похожее на «возрождение» или божью благодать по спецзаказу, как говорили на Руси при «коммунистическом социализме» 1917 — 91 годов. Но духовное существо Руси — частная ее собственность, а татаре ее только не конфисковали при своем иге, оставили ее в целости — сохранности при нас, поэтому оставление нам нашей же собственности не такая уж большая заслуга татар. Это даже меньше, чем найти чужой кошелек и кричать на всю улицу: «Кто потерял?».

Есть более важное вложение татаро — монгольского капитала в части чистого интеллекта в «святую» Русь: «…они дали России свойство организовываться военно, создавать государственно — принудительный центр, достигать устойчивости, они дали ей качество — становиться могущественной «ордой»».