Лев Гумилев - Древние тюрки

Численный состав племен был ничтожен. Когда в 688 г. уйгуры выступали против тюрок, за свою независимость, то они выставили всего 6 тыс. воинов [1035]. Надо думать, что в такой ответственный момент на войну поднялись все боеспособные мужчины, т. е. 20 % населения. Значит, численность всего населения была около 30 тыс. человек. Но ведь это было самое крупное племя, другие были значительно меньше. Следовательно, надо полагать, что были племена по несколько тысяч и даже по несколько сот человек.

Вернемся к уйгурам. Указанные 30 тыс. человек составляли девять подразделений. Таким образом, на каждое подразделение приходилось около 3.5 тыс. человек. При наличии экстенсивного скотоводческого хозяйства это количество людей вполне могло составить хозяйственно-организационную единицу — огуз. Такой трактовке противоречат только китайские сообщения о 50 тыс. всадников, выставляемых уйгурами, но необходимо помнить о китайской традиционной любви к преувеличениям. Любопытно, однако, что в 628 г. уйгуры выставили против тюркютов всего 5 тыс. воинов [1036](видимо, без преувеличения), на 1 тыс. меньше, чем в 688 г.

Эти цифры разоблачают тенденциозность китайского источника — преувеличение.

На берегах Хуанхэ.Обратимся к той группе тюркютов, которая была пленена в 630 г. и в качестве «нескольких сот разоренных юрт» [1037]поселена в Алашане [1038]в 631 г. Затем, по мнению китайского историка, они «размножились» [1039]настолько, что уже в 641 г. хан Сымо имел «100 000 народа, 40 000 строевого войска в числе народа и 90 000 голов лошадей» [1040], а в 679 г. тюрки восстали и оказались в силах бороться с Империей.

Известно из статистики, что люди так быстро размножаться не могут, тут в источнике что-то опущено, но, на наше счастье, одна фраза из надписи «Селенгинского камня» содержит разгадку этого непонятного прироста населения. Там тюрки, восстановившие в 80-х годах каганат, названы «тюрки-капчаки» [1041].

В древности кипчаки жили на Алтае, в долине, называемой китайцами Чжелян [1042], что является несомненно транскрипцией слова «Джилан» — змея (отсюда Змеиная гора и город Змеиногорск). Грумм-Гржимайло считает их отраслью динлинского племени бома [1043]. Очевидно, они были в числе подвластных тюркютам народов, в 630 г. разделили с ними горечь поражения и среди прочих побежденных были поселены в Алашане рядом со своими бывшими господами. Несомненно, это был не весь народ, а какая-то его часть, так как остальные, смешавшись с канглами, образовали народ, известный под именем команов, или половцев [1044]. Вторым компонентом восстановленной орды ханов Ашина оказались сиры, потомки сеяньто, что явствует из надписи Тоньюкука, где есть выражение «тюрксир будун», т. е. тюрко-сирский народ.

После того как в 646 г. сеяньтоское ханство было уничтожено имперцами и их союзниками уйгурами, а народ подвергся беспощадному истреблению, остатки сеяньтосцев рассеялись по отрогам Бейшаня, и их старая ненависть к тюркютам сменилась еще большей ненавистью к китайцам. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они примкнули к тюркам, надеясь под их знаменами обрести былое значение и отомстить китайцам, поступившим с ними столь беспощадно.

Кроме того, в Ордосе и Алашане обитали остатки южных хуннов и осколки других тюркоязычных племен. Они тоже умножили орду князей Ашина. Походы сближают воинов, и перед лицом смерти чувство локтя становится залогом жизни. В далеких степях у маленьких костров из кизяка сир делился с тюркютом последним куском вяленого мяса, уйгур перевязывал рану татабийцу, а тангут выручал эдиза, пойманного вражеским арканом. Все некогда ненавидевшие друг друга племена теперь рука об руку ходили войной на восток и на запад, и общность судьбы стирала перегородки разноплеменного происхождения. Конечно, они помнили, что их отцы боролись друг с другом, но творческая сила бытия ломала скорлупу стареющего сознания. Уже в 50-х годах VII в. былые враги сделались друзьями, а двадцать лет спустя их дети стали братьями и слились в один народ — «кок тюрк», т. е. голубые тюрки.

Называть их тюркютами уже нельзя, это «turk kara kamy budun» — «весь [целый] тюркский народ», который многое унаследовал от своих предков, но много воспринял и чужого. Он сказал свое веское слово в истории Азии, повернул ее так, как не предвидел его невольный создатель Тайцзун Ли Ши-минь, учредивший для управления кочевниками два наместничества: «Байкальское» — к северу от Гоби и «Шаньюево» — к югу от нее.

Почему?Казалось бы, находясь в центре огромной империи и отнюдь, не будучи угнетены по сравнению со всеми прочими народами, тюрки должны были благодарить судьбу. Но этого не было. Наоборот, в конце 70-х годов VII в. их недовольство выросло настолько, что они сменили относительно легкую жизнь на беспримерные тяготы жестокой азиатской войны, где пощада подчас бывала тяжелее смерти в бою.

Восстание всегда дело трудное, а особенно когда силы правительства неисчерпаемы, зона восстания окружена и посторонней помощи ждать неоткуда. Если при всех этих неблагоприятных условиях восстание не только начинается, но и имеет успех, это случай далеко не обычный.

Тем не менее никто из исследователей не задавался вопросом о причинах успеха тюркского восстания 679–693 гг. Н. Н. Козьмин видит здесь собирательство земли крупным феодалом, местопребыванием которого он полагает Алтай [1045]. Это ошибка недискутабельная и снимает все дальнейшие его рассуждения.

А. Н. Бернштам считает, что тюркские аристократы, феодализируясь, выступили против Китая, за право эксплуатировать собственный народ [1046]. Этому противоречат как тексты надписей, так и ход событий. Вопросу о причине успеха в столь неравной борьбе он внимания не уделяет. Гораздо глубже анализ Г. Е. Грумм-Гржимайло [1047], но он ограничился только непосредственно тюркскими делами, тогда как многое скрывалось в международной политике того времени; не меньшее значение имели и придворные интриги в Чанъани.

Поэтому нам надлежит проследить сочетание обстоятельств, ход событий и объяснения, даваемые современниками, которые необходимо подвергнуть исторической критике. Только детальный разбор всех, даже мелких, событий позволит сойти с зыбкого болота гипотез на твердую почву вывода, построенного с учетом всех фактов.

Народное восстание.В 679 г. среди тюрок Шаньюева наместничества вспыхнуло неожиданное для китайцев восстание. «Таншу» в лаконичной манере передает причины, повод и начало событий одним словом: «взбунтовался» [1048]. Никаких объяснений не приводится.

Зато сами тюрки объясняют свое поведение весьма пространно и убедительно: «народу табгач стали они [тюрки] рабами своим мужским крепким потомством и рабынями своим чистым женским потомством. Тюркские правители сложили с себя свои тюркские имена и, приняв титулы табгачские, подчинились кагану народа табгач. Пятьдесят лет отдавали они ему труды и силы. Вперед к солнечному восходу они ходили войной вплоть до Бокли-кагана [Мукри, кит. Мохэ, в Маньчжурии и Приамурье], назад, т. е. на запад, они ходили войной вплоть до Темиркапыга [проход Бузгала в Средней Азии в 657–658 гг.] и отдали кагану табгачскому свою державу и закон [обычай]. Весь тюркский народ так сказал: «Я был державным народом, где моя держава? Для кого добываю я державы иные?» Они говорили: «Народом был я, имевшим кагана, — где мой каган? Какому кагану отдаю я труды и силы?» Так говорили они и, так говоря, стали врагами кагану табгачскому» [1049].