Яков Свет - За кормой сто тысяч ли

Нам известно, что в трюмах кораблей флотилий Чжэн Хэ привозили из стран Западного океана слоновую кость, сапановое, сандаловое, эбеновое, орлиное, мастичное дерево, благовонные смолы, изумруды, алмазы, ляпис-лазурь, оникс, сапфиры, мирру, носорожий рог, павлинья перья, тяжелую парчу из Дамаска, дорогие ковры из Хорасана, шкуры львов, леопардов и тигров, жемчуг, опиум, черепашьи панцири. На нанкинскую пристань выгружали клетки с зебрами, страусами, жирафами, львами, золотистыми леопардами, антилопами и прочими живыми диковинками.

Трудно представить себе стоимость этого транспорта предметов роскоши, особенно если учесть, что в каждой флотилии было по шестьдесят кораблей [58].

Все эти драгоценные ненужности и зоологические редкости предназначались не для фунзяньских и нанкинских купцов. Парча, страусы и жирафы, ляпис-лазурь и изумруды, павлиньи перья и мирра мгновенно исчезали в бездонных императорских сокровищницах, а затем все это щедро раздавалось принцам крови, наложницам, астрологам, одописцам, прорицателям и бесчисленной высокородной челяди, которая заполняла приемные залы и прихожие дворцов «Сына неба».

Значит ли это, что главной, если не единственной целью заморских экспедиций начала XV века было удовлетворение потребностей и запросов узкого круга феодальной знати, численно ничтожной группы, которая занимала самые верхние ступени сословно-иерархической лестницы?

Думается, что дело обстояло сложнее, и что тот список товаров, который приводится в источниках, дает весьма неполное представление о размахе заморской торговли в первой четверти XV века.

Известно, что как раз в это время в Китае большую известность получили сравнительно дешевые индийские ткани.

Многие другие товары (олово из Малакки, красители для фарфора с островов Малайского архипелага, оружие, дешевые ковры и т. п.), не показанные в официальных перечнях, неизменно доставлялись на кораблях флотилии, причем все товары такого рода ввозились из-за моря купцами и предназначались не для нужд императорского двора, а для продажи на внутреннем китайском рынке [59].

Таким образом, каждая дальняя экспедиция, каждый поход в моря, омывающие индийские и иранские берега, должен был приносить неисчислимые выгоды тому классу, который всей своей деятельностью подрывал устои китайского феодального общества. Речь идет не о непосредственных материальных выгодах, не о барышах от удачных торговых операций на каликутском или аденском рынках, а о тех не всегда даже отчетливо зримых последствиях, которые имели плавания Чжэн Хэ для развития межазиатских торговых связей и межазиатского рынка и в конечном счете для укрепления социальных позиций гуандунского, фуцзяньского и нанкинского купечества.

Однако эти незримые, но достаточно ощутимые последствия дальних походов Чжэн Хэ и его спутников вызывали глубокое беспокойство той паразитической прослойки, которая жила потом и кровью нещадно эксплуатируемого китайского крестьянства и по законам социальной инерции недремно оберегала устои феодального строя.

Феодальная клика в своей борьбе за всемерное сужение заморских связей умело использовала те отрицательные моменты, с которыми были связаны дальние экспедиции эпохи Чэн-цзу.

Несомненно, африканские и цейлонские редкости, которые в огромном количестве привозились на кораблях Чжэн Хэ в Нанкин, недешево обходились китайской казне.

Расходы на закупку золотистых леопардов, рубинов и павлиньих перьев тяжелым бременем ложились на все податные сословиями голоса против разорительных экспедиций в Западный океан раздавались еще при жизни Чэн-цзу, причем недовольство чрезмерными тратами на эти экспедиции высказывалось в различных общественных кругах.

В годы царствования Чэн-цзу глава этой оппозиции Ся Юань-ши за резкие нападки на заморскую политику Чэн-цзу был посажен в тюрьму. Новый император Жэнь-цзун освободил Ся Юань-ши и приблизил его к своей особе. Ся Юань-ши еще на тюремном пороге заявил, что во что бы то ни стало «следует приостановить посылку кораблей в Западное море за диковинными и драгоценными товарами».

В первые же дни правления Жэнь-цзуна в 1424 году опубликован был указ, по которому запрещалось снаряжение кораблей «для приобретения драгоценных камней в варварских странах Западного океана. Буде же таковые корабли уже снаряжены в Фуцзяни и Тайцане, задержать их на месте и не пускать в море».

Ся Юань-ши и прочие противники заморских походов, отменяя «деньгу на флотилию Западного океана», подать бесспорно разорительную, отнюдь не поступали как печальники народной скорби. Интересы стригомого податного сословия волновали их меньше всего. От отмены флотской деньги налогоплательщики не получили облегчения, а прочие осуществленные одновременно финансовые мероприятия показали, что советники нового императора, закрывая дорогу иноземным редкостям, совсем не собираются оставить без предметов роскоши феодальную клику. Жэнь-цзун в том же, 1424 году отменил налоги на добычу юньнаньских драгоценных камней, на лорлю жемчуга в китайских водах, на сбор благовонных смол с китайских деревьев, на ввоз самаркандских благородных коней, на морские деликатесы и редкостные плоды.

Таким образом, произошла лишь переориентация в снабжении двора предметами роскоши. Вместо аравийских благовонных смол, приближенные Жэнь-цзуна стали получать смолы гуандунские.

Во второй половине XV века тенденции к самоизоляции страны продолжали нарастать, причем самое имя Чжэн Хэ стало одиозным в правящих кругах.

С железной последовательностью чиновники императорских приказов принялись за уничтожение документов, связанных с семикратными плаваниями Чжэн Хэ.

В этой связи голландский китаевед Дюйвендак говорит: «…Не только совершенно прекратились походы за море — даже память о них едва-едва сохранилась». Ссылки на путешествия Чжэн Хэ (в китайской литературе XV–XVI веков) очень скудны и носят поверхностный характер. И никогда эти походы не использовались для иллюстрации славного прошлого страны.

Сочинения Ма Хуаня, Фэй Синя и Гун Чжэня не получили широкого распространения, а сообщения других источников были бедны данными и трудно доступны.

Биография Чжэн Хэ в «Минши» («Истории Минской династии») — это лишь связный рассказ, который мог быть написан любым посредственным ученым. Так как же получилось, что не сохранилось официальных отчетов о путешествиях Чжэн Хэ? Ведь Чжэн Хэ и его спутники непременно должны были давать исчерпывающие ответы о своих плаваниях императору.

Ответ на этот вопрос весьма любопытен. На первый взгляд факты, о которых пойдет здесь речь, покажутся нереальными, однако волей-неволей убеждаешься в их истинности.