Наум Синдаловский - Призраки Северной столицы. Легенды и мифы питерского Зазеркалья.

Кладбище было небогатым. На нем обретали последний приют обыкновенные мещане, чиновники и прочий рабочий люд. Богатые склепы и церкви, построенные на пожертвования состоятельных людей, были редкостью. Известна только одна церковь, построенная в 1885–1887 годах на деньги купца Кикина. Официально она называлась Церковью во имя Святого Духа и Семи Эфесских отроков, но в народе была известна по имени купца: «Кикинская». Церковь не сохранилась. Она была снесена в 1929 году.

Кладбище ныне не существует, но память о нем сохраняется в названии Митрофаньевского шоссе, идущего от Обводного канала параллельно Московскому проспекту, Малой Митрофаньевской улицы, да в жалобных словах печальной песни из городского фольклора 1920-х годов о событии, случившемся в уголовной жизни тех лет:

В 1874 году на территории поселка Парголово было открыто Успенское кладбище, названное так по одноименной церкви, построенной в 1874–1875 годах по проекту архитектора П. Ю. Сюзора. В 1937 году церковь была закрыта, а затем снесена. В 1950 году кладбище переименовали в «Северное». Земли, на которых раскинулось кладбище, в прошлом принадлежали графу А. П. Шувалову. Согласно бытующему преданию, на этом месте еще во время Северной войны предавали земле петровских солдат, погибших в боях со шведами. Сегодня это крупнейшее петербургское кладбище. С советских времен за ним сохранились фольклорные имена: «Северный соцлагерь» и «В объятиях коммунизма».

В марте 1917 года Марсово поле было избрано местом для захоронения погибших во время Февральской революции. Впоследствии здесь же были погребены павшие в октябрьские дни и во время подавления последовавших затем контрреволюционных мятежей. Над могилами погребенных в 1919 году по проекту архитектора Л. В. Руднева был сооружен монументальный комплекс надгробий из блоков красного гранита. По преданию, на изготовление памятника «Борцам революции» были использованы гранитные пилоны и цоколь разобранной во время одного из революционных субботников ограды Собственного сада у западного фасада Зимнего дворца. Правда, одновременно бытует в городе легенда, согласно которой для памятника на Марсовом поле пошли гранитные блоки старинного Сального буяна, стоявшего некогда в створе Лоцманской улицы в Коломне и разобранного еще в 1914 году.

Появление погоста в самом центре Петербурга, да еще на одной из его главных площадей, вызвало в городе самые противоречивые толки. По старой христианской традиции хоронить вне церковной или кладбищенской ограды не полагалось. А учитывая, что с началом революции и Гражданской войны уровень жизни в Петербурге стремительно покатился вниз и в городе началась обыкновенная разруха, заговорили о том, что очень скоро «Петрополь превратится в некрополь».

Первым, основанным при советской власти кладбищем, стало Пискаревское. Открытое в 1941 году, оно предназначалось для массового захоронения ленинградцев, умерших от голода и погибших во время блокады Ленинграда.

В 1945 году кладбище получило статус мемориального. Всего за время Великой Отечественной войны в братских могилах Пискаревского кладбища было погребено свыше 470 тысяч человек. В 1956 году на кладбище началось сооружение мемориального ансамбля по проекту архитекторов А. В. Васильева, Е. А. Левинсона и скульпторов В. В. Исаевой, Р. К. Таурит и др. Надписи на фризах павильонов и центральной стеле принадлежат поэтам Михаилу Дудину и Ольге Берггольц. Главная мысль мемориала была выражена в коротких, как звуки блокадного метронома, и точных, словно пословицы, словах Ольги Федоровны Берггольц. Они уже давно вошли в золотой фонд ленинградского городского фольклора: «Никто не забыт и ничто не забыто».

Мемориальный комплекс Пискаревского кладбища стал одной из главных святынь Ленинграда. Сложилась народная традиция. После регистрации брака во дворце бракосочетания или районном загсе молодые пары в свадебных платьях и вечерних костюмах приезжают на Пискаревское кладбище, чтобы возложить цветы в память о погибших и умерших в годы блокады ленинградцах. Уходя с кладбища, посетители бросают монетки в бассейн при входе, в знак непременного возвращения в эти места памяти и скорби.

Всемирно известное имя «Пискаревка», как говорят в обиходной речи о Пискаревском кладбище петербуржцы, давно стало нарицательным. На вологодской земле есть кладбище, где похоронены тысячи эвакуированных из Ленинграда и умерших от ран и болезней в Вологде блокадников. Среди местных жителей кладбище известно как «Вологодская Пискаревка». Между тем, пропорция между умершими и остающимися в живых ленинградцами все больше меняется не в пользу последних. С каждым днем блокадников становится все меньше и меньше. В последнее время все чаще в ответ на восклицание: «Ленинградцы!» можно услышать: «Какие ленинградцы?! Все ленинградцы на Пискаревском кладбище лежат».

Одно из самых последних петербургских кладбищ – Южное – было открыто для захоронений в 1971 году. Оно расположено недалеко от Пулковского шоссе, южнее аэропорта «Пулково». В полном соответствии с городской фольклорной традицией официальному названию кладбища сразу же было противопоставлено народное. В протестном словаре шестидесятников оно получило прозвище: «Южный соцлагерь», или «В светлом будущем».

Попытки решить проблему захоронений умерших путем строительства крематориев предпринимались давно. Согласно городским легендам, в крематорий до войны собирались превратить Измайловский Троицкий собор. Первый и пока единственный петербургский крематорий был построен только в 1973 году в районе Пискаревки по проекту архитекторов А. С. Константинова и Д. С. Гольдгора. Памятуя о светлом будущем, которое на протяжении всей жизни советского человека обещалось ему большевиками, крематорий в народе получил соответствующее название: «Комбинат „Огни коммунизма“», или просто «Огни коммунизма».

Из пригородных кладбищ старейшим считается Казанское кладбище в городе Пушкине. Оно существует с начала XVIII века. Но среди современных царскоселов живет легенда о том, что кладбище было основано только в конце XVIII века, при императрице Екатерине II. И вот по какому случаю. Будто бы флигель-адъютант Екатерины II А. Д. Ланской, проезжая однажды по этой местности на охоту, испугался неожиданно выскочившего из кустов зайца. Лошадь резко рванула и сбросила его наземь. Вскоре Ланской скончался. Якобы от сильного ушиба. Императрица приказала похоронить его вблизи дворца в собственном садике, а на месте падения своего любимца велела заложить церковь и кладбище. После освящения церкви, возведенной по проекту архитектора Джакомо Кваренги, прах Ланского был перезахоронен вблизи церковной стены. Пыляев, пересказавший предание со слов священника этой церкви отца Иоанна, в примечаниях к книге «Забытое прошлое окрестностей Петербурга» утверждает, что на самом деле фаворит Екатерины умер не от ушиба при падении с лошади, а от «слишком сильного приема секретного лекарства, известного в медицине под названием „Aphrodiesiacum“».