Николай Старилов - Реальный социализм

Меня могут упрекнуть, что я карикатурно изложил историю КПСС и даже страны, но я не могу с этим согласиться — я ничего не «окарикатуривал» и не «извращал» (кстати, это любимое словечко «коммунистов» для обозначения правды, которая им не нравится) а просто свел воедино оценки одних и тех же периодов истории данные в разное время одной и той же партией, точнее ее верхушкой (часто одними и теми же людьми), потому что никакой «партии» не существует с октября 1917 года. «Что касается Вашей попытки подойти к вопросу материалистически, то прежде всего я должен сказать, что материалистический метод превращается в свою противоположность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты». «Социалистическая революция XIX века может черпать свою поэзию только из будущего, а не из прошлого. Она не может осуществлять свою собственную задачу прежде, чем она не покончит со всяким суеверным почитанием старины. Прежние революции нуждались в воспоминаниях о всемирно-исторических событиях прошлого, чтобы обмануть себя насчет своего собственного содержания». Вспомните, как Ленин считал дни после 25 октября 1917 года и сравнивал продолжительность существования нового строя с временем жизни Парижской Коммуны, не имеющей никакого отношения к этому строю.

Тем не менее, поскольку за десятилетия существования государственного капитализма все привыкли к такому — «партия» — наименованию олигархии, я и дальше буду ее так называть.

Что же в действительности происходило после смерти Ленина? Конечно, подлинная, правдивая история России будет написана только после победы социалистической революции, когда у историков не будет необходимости подгонять факты и собственные взгляды под «мудрые указания» очередного «вождя», когда откроются тайные архивы и все преступления олигархии и всего правящего класса выйдут на свет, поэтому здесь, собственно, не исторический, а скорее политический очерк истории, причем очень краткий.

При жизни Ленина всякая фракционная борьба за власть была по существу бесперспективной — группировка Ленина в партии намного превосходила всю оппозицию вместе взятую. Властной рукой Ленин быстро приводил в чувство передравшихся партийных бонз, в то же время максимально используя способности каждого в целях укрепления нового строя, то есть всего нового правящего класса. Он мог себе это позволить, потому что, несомненно, своими личными способностями превосходил любого. Смерть его, на короткое время приглушившая открытую борьбу, была сигналом к схватке, а точнее — к грызне за власть. Понимал ли это сам Ленин? Я считаю, что да, понимал. Именно, поэтому генеральным секретарем был избран Сталин. Что же заставило Ленина остановить свой выбор на этом лично ему неприятном человеке? Сталин был «верным ленинцем», причем единственным крупным партийным работником и «верным ленинцем» одновременно. Никогда он не противоречил Ленину. Он был несомненно волевой и незаурядной личностью, и в то же время — никаких особенных фантазий, как от Троцкого или Бухарина, от него ждать не приходилось, а это было именно то, что нужно. Своего он ничего придумать не мог, поэтому он мог перегнуть палку, но никогда — повернуть ее в другую сторону, точнее — попытаться повернуть. Кроме того, Ленин, наверное, уже тогда обратил внимание на то, что, говоря одно, Сталин мог уверенно и с чистой совестью делать совершенно другое — это было, пожалуй, решающим фактором в условиях государственного капитализма, по воле исторического развития прикрывающегося марксизмом.

Троцкий, Зиновьев, Бухарин и пр. — все это были люди, несомненно, лично более одаренные, способные, но уже в силу этого они не только вносили нечто новое, но и не скрывали, что хотели бы идти другим путем (вопрос о том, смогли бы они действительно идти другим путем, я пока оставляю в стороне.). Сталин, которого обстоятельства в конце концов, неумолимо заставляли делать многое из того, что открыто предлагали эти «антипартийные» элементы, продолжал в то же время с упрямством осла твердить старые формулы. Пример. «Оппозиция» предлагала вести индустриализацию за счет крестьянства. За это их побили и исключили. А что представляет собой индустриализация, как не экспроприацию крестьян и всех трудящихся — в разной степени?

Как понимать «завещание» Ленина, в котором он предлагает переместить Сталина на другую работу, поскольку он нелоялен, капризен и груб?

Во-первых, неужели гений не разглядел этого за многие годы совместной работы?

Во-вторых, почему Ленин потребовал, чтобы Крупская передала письмо съезду только после его смерти?

И в-третьих, если уже за год до смерти Ленин решил, что Сталина надо убрать с поста генсека, почему он не сделал этого сам?

Из всего этого можно сделать только один вывод — Ленин сознательно сделал Сталина генсеком и своим преемником, хотя и не любил его, но был уверен, что Сталин действительно будет его преемником. Именно он наделил его необъятной властью, указав, что Председатель Совнаркома должен на 9/10 заниматься экономикой. а это значило, что политика, то есть реальная власть переходит в руки того, кто возглавляет партийный аппарат. Такой политик как Ленин не мог не понимать, что при таком разделении власти, какое он устанавливает, верх неминуемо должна взять «партия». Его по меньшей мере странная «посмертная просьба» переместить Сталина, естественно, не могла найти отклика у делегатов съезда, каждый из которых, очевидно, задумался — а почему, собственно, товарищ Ленин сам Сталина поставил, но сам его не «переместил»? Сталин — «твердокаменный», за ним как за стеной, а тут троцкисты, зиновьевцы, оппозиция, одним словом. Неужели вносить разброд в партию только потому, что товарищ Сталин не кисейная барышня, а испытанный большевик-каторжанин? Их сомнения были более, чем справедливы — после критики Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова за их тяжкие грехи, «грубость» Сталина становилась какой-то легковесной. Кроме того, подавляющее большинство делегатов тоже были как раз такими «грубыми, нелояльными и капризными». Они закономерно были именно такими, а не другими.

Сам Ленин был уверен, по его словам, что «это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение». Но, во-первых, вообще нет такой мелочи, которая при определенных обстоятельствах не могла бы получить решающего значения, так что это пустые слова, а во-вторых, и это главное, все действия, а точнее бездействие Ленина в этом вопросе, что на него-то как раз и непохоже — когда он действительно хотел что-то сделать, этот невероятно целеустремленный человек, — может иметь только одно объяснение он хотел обелить себя на всякий случай перед историей и потомками. И это не первый случай в его политической карьере — достаточно вспомнить историю расстрела царя и его семьи.