Николай Старилов - Реальный социализм

Недовольство, существовавшее в народе и даже в самой олигархии, не любящей, что вполне понятно, неустойчивости положения каждого своего члена, а попросту говоря самого себя, сдерживалось жестоким террором, косившим всех подряд — несогласных и подозрительных, и просто ни в чем не повинных людей (если даже считать, что недовольство режимом это — вина), которых хватали «для количества» и безудержной наглой социальной псевдокоммунистической демагогией.

После смерти «отца родного» и пр. и пр. никому из олигархов не улыбалось оказаться в застенках Берии. Был составлен заговор и, воспылавшие внезапной любовью к свободе и справедливости, подручные Сталина, несмотря на взаимную ненависть, договорились против общего врага.

Распределив сталинское наследство, партийные бонзы на время успокоились, переваривая добычу, но только на время, ведь аппетит приходит во время еды. Это было слишком неустойчивое равновесие, чтобы оно могло продолжаться сколько-нибудь долго. Хрущев, занявший верховный пост в партии, исподволь начал борьбу. Он не мог рассчитывать на полноту власти, пока ключевые посты продолжала занимать «сталинская гвардия». Не обладая особыми способностями, он имел одно важное преимущество — никогда не был на виду при Сталине, а значит не был в глазах общества запачкан в крови, как, например. Молотов — «естественный» наследник Сталина. «Разоблачение» Сталина почти автоматически убирало этих людей с его пути. Это, конечно, была опасная затея — тень преступлений падала на него самого, а кроме того люди обладают неприятным свойством ненавидеть тех, кто свергает их кумиров. Но это все был риск, которого нельзя было избежать, а удача приносила ему все.

Группировка Молотова, Булганина, Маленкова и других, прекрасно понимавших чем обернется для них это «разоблачение», пыталась дать бой, но, естественно, потерпела поражение, точно также как в свое время потерпела поражение «ленинская гвардия» — соотношение сил было не в их пользу верховная власть была в руках Хрущева, а его обеими руками поддерживали молодые, рвущиеся к власти партийные чиновники — разгром новой «оппозиции» сулил им места «оппозиционеров». Конечно, Хрущеву, наверное, пришлось пережить несколько неприятных часов, когда в Президиуме ЦК «старики» имели большинство, но в сущности все это была буря в стакане воды — реальная власть была у него, основная масса правящего класса была за него и в любом случае «враги народа» получили бы свое. Им даже повезло, что срочно созванный пленум мирно отрешил их от власти, в противном случае они могли бы просто потерять головы — в прямом смысле.

Все это интриги, довольно гнусные сами по себе, но была и объективная сторона дела. Как я уже говорил — строй вступил в полосу стабилизации — уже не нужны были чрезвычайные меры подавления народных масс. Да ведь и народ не стоял на месте — развивая своим трудом госкапитализм, он развивался сам. Были и другие обстоятельства — во время войны народ увидел другую жизнь, а терпение даже у русского народа не беспредельно. Нужна была новая, более гибкая политика, соответствующая новому этапу развития строя государственного капитализма.

Кроме целей захвата личной власти, у Хрущева, видимо, была еще и мечта недалекого человека — повернуть в какой-то мере историю вспять, начать, так сказать «сначала». Ничем другим нельзя объяснить странную затею с совнархозами, скончавшимися еще в 20-х годах. Вряд ли можно назвать даже в кавычках экономической реформой попытку оживить мертвеца.

Перед прорвавшимися к власти стояла двуединая задача, попытка разрешения которой сделала бы честь любому средневековому схоласту — осудить Сталина, но сделать это так, чтобы его… не осудить.

Партийные казуисты, собаку съевшие на том, чтобы черное представить белым, всю жизнь занимавшиеся такими проделками, с успехом справились с этой задачей и не только справились, они еще совершили эпохальное открытие оказывается каждое явление имеет две стороны: положительную и отрицательную, хорошую и плохую. Ну, кто бы мог подумать, что Маркс в «Нищете философии» сто лет назад издевался над такой «мудростью». «По его, г-на Прудона, мнению, всякая экономическая категория имеет две стороны: хорошую и дурную. Он рассматривает категории, как мелкий буржуа рассматривает великих исторических деятелей: Наполеон — великий человек; он сделал много добра, но он принес также много зла».

Оказалось (!), что в деятельности Сталина две стороны: положительная борьба с оппозицией, руководство государством во время индустриализации и коллективизации, во время войны, но и отрицательная — во время индустриализации и коллективизации Сталин допустил кой-какие ошибки, и во время войны, особенно в начале ее, тоже малость подошибся. Кроме того, очень отрицательная его черта — он допустил массовые репрессии против партийных и государственных деятелей, старых революционеров и вообще невинных рядовых граждан. То, что репрессии названы среди многих ошибок — это уже как-то смягчает, а то, что Иосиф Виссарионович допустил репрессии, пожалуй, снимает с него половину, если не больше вины — ну, допустил и допустил, что ж тут поделаешь? Не мог же он в конце концов знать все про всех, а может быть он вообще не хотел никаких репрессий — ведь он только допустил. Правда, напрашивается вопрос — почему для простой справедливости, которую в состоянии сообща поддерживать даже дикари, в нашем все же сравнительно цивилизованном обществе понадобилось выполнение заведомо невыполнимого условия — чтобы один человек знал все, что происходит в его государстве, да еще к тому же и сам был справедлив как бог, а первое условие уже само по себе необходимо и достаточно, как говорят математики, чтобы справедливости, то есть соблюдения элементарных законов человеческого общежития и даже законов, установленных самим этим государством — не существовало в любом случае, независимо от того, справедлив или несправедлив диктатор, а уж бог он или не бог это дело десятое.

Если следовать логике господ «коммунистов», прикинувшихся дурачками, то и у Гитлера были положительные черты — он весьма успешно руководил государством, уничтожил безработицу, правда, при этом он совершал кой-какие ошибки, допускал репрессии…

Но сказать это, действительно открыто признать эти преступления, рассказать о них народу всю правду, и прежде всего молодому поколению, значило совершить политическое, а то и физическое самоубийство, вызвать взрыв народного негодования, который смел бы самих «разоблачителей». Быстрый пример Венгрии на добрых пять лет отрезвил Хрущева, а точнее напугал его.

Ну, а в «общих чертах» рассказать, разбавив при этом обычной «коммунистической» пропагандой — это совсем другое дело, тут «разоблачители» становились благодетелями, и никто кроме нескольких ученых чудаков уже их не спросит, где они сами-то были в те времена и чем занимались. Именно поэтому «великий ниспровергатель» Сталина Хрущев действовал так трусливо — доклад о «расследовании последствий культа личности» читался на закрытом заседании да еще и ночью, и правды народ так и не узнал, вернее не услышал. Еще бы, «народные герои», вроде Ворошилова, «государственные деятели» вроде Молотова — ведь все они приняли посильное участие в репрессиях, то есть «оказывается», что на протяжении 30 лет страной владела шайка мерзавцев похлеще гитлеровской! Тут уж никакой «положительной стороны» не отыщешь, а миф о какой-то там «партии», которая «оставалась партией» несмотря ни на что, рушился бы как карточный домик. А пока это еще народ своим умом до этого дойдет! А если когда и дойдет — не та уж острота положения будет (во всяком случае они на это надеялись).