Василий Хомченко - Следы под окном

Василий Федорович Хомченко

Следы под окном

Повесть

Авторизованный перевод с белорусского Галины Шарангович

В книгу белорусского прозаика В.Хомченко (род. в 1919 г.) вошли три остросюжетные повести. Жизни белорусского поэта-демократа Ф.Богушевича посвящена повесть "При опознании - задержать". О чекистах, их борьбе с врагами революции в годы гражданской войны повесть "Облава". "Следы под окном" - психологический детектив.

Из протокола осмотра места

происшествия

Дом гр-на Егорченко В.П. стоит на отшибе, на расстоянии восьмидесяти метров от двух других домов. Дом и двор обнесены проволочной сеткой. Перед фасадом дома - палисадник, огороженный частоколом, высота которого один метр сорок сантиметров... Мимо дома, в пяти метрах от палисадника, проходит проселочная дорога. По фасадной стороне дома расположены три окна. В правом окне разбито нижнее правое стекло... По характеру осколков и пробоинам в стекле можно заключить, что стекло разбито выстрелом из ружья, заряженного мелкой дробью... Возле частокола обнаружены следы, принадлежащие, возможно, тому, кто стрелял...

Следователь районной прокуратуры младший советник юстиции П.Петров.

Ах, если бы Алена Макаровна Комкова знала, что случится с ней в санатории! Если бы могла знать...

Путевку Комкова получила впервые в жизни, притом "горящую", оставался только один день на сборы и дорогу до того санатория. А ехать из ее поселка до него надо было почти полсуток поездом. Профком льнозавода, на котором работала Алена Макаровна, долго уговаривал, и она согласилась взять путевку - никогда в санаториях не бывала, а тут давали бесплатную.

Стояла весна, запоздалая, холодная, туманная - размазня, а не весна; только в середине апреля улыбнулась она теплой солнечной усмешкой. Вот в эти апрельские дни и приехала Алена в санаторий, опоздав всего на день.

Ей сразу же все там понравилось: комната с лоджией, озеро, лес кругом, врачи и медсестры, официантки, соседи по столу и соседка по комнате худощавая, маленького роста, с сединой в густых, коротко подстриженных волосах, насмешливая и подвижная. Звали соседку Валерией Аврамовной, возраст ее был предпенсионный - шел уже пятьдесят третий год. Однако Валерия Аврамовна вела себя так, словно бросала вызов своему возрасту.

Первые вопросы, заданные ею Алене при знакомстве, были о муже:

- Замужем? Кто муж?

- Н-нет... - Алена растерялась от нескрываемого любопытства соседки. Нет у меня мужа.

- Разошлись? Пьяница был?

- Да нет... Совсем не было. Не хватило мне, другие поразбирали, попробовала она перевести разговор на шутку.

Валерия призналась, что и она не замужем.

- Был у меня муж, да спился. Инженер, вместе политехнический окончили. Выгнала. Ничего, мы себе тут заведем кавалеров. Может, кого-нибудь и насовсем приручу. А ты как?

Алена застенчиво усмехнулась:

- Куда уж мне невеститься. Сорок шестой идет.

Вот так они и познакомились, поговорили, вроде бы и в шутку, о том, что, надо признаться, было в мыслях у Алены, когда ехала сюда: а вдруг кто-нибудь подходящий да встретится.

Во время обеда Валерия повела Алену в столовую, пообещав посадить за свой стол.

- У нас теперь стол будет симметричный: двое мужчин и мы вдвоем, говорила она по дороге. - Мы с тобой, Алена, богатые, тут ведь мужчин мало. И еще нам повезло - наши оба неженатые.

Их соседи сидели уже за столом. Валерия Аврамовна сначала представила Алену, потом мужчин. Старший был адвокат Зимин Аркадий Кондратьевич, высокий, худощавый, в очках, с короткими густыми седоватыми усиками. А второй - журналист (он назвал себя газетчиком) Цезарь Тимофеевич Лысцов. "Зовите меня просто Цезиком", - попросил он, и его потом все так и называли. Этому Цезику Лысцову, с выпуклым животиком, двойным подбородком и двумя полосками залысин было столько же, сколько и Алене, - сорок шесть. Приехали мужчины и Валерия вчера, так что Алене предстояло пробыть вместе с ними весь санаторный срок.

Приняли мужчины Алену весело, встали, поклонились, Зимин еще и руку поцеловал, щекотливо дотронувшись кончиками усов, от чего Алена смутилась и по-девичьи покраснела - ей никто до этого руки не целовал.

- Очень рады такому соседству, - сказал Аркадий Кондратьевич. - Откуда прибыли?

- Из Сурова, - назвала Алена свой поселок и место работы.

- Бывал в ваших краях, участвовал в выездной сессии областного суда.

- А кого судили? - спросил Лысцов. - Расскажите.

- Убийцу. Ничего интересного, - уклонился Зимин от ответа. Преступление - вещь противная, не люблю об этом говорить. Если рассказываю, то о более веселых эпизодах.

- Ну так расскажите о более веселом, - не отставал Цезик.

- Веселом? - Зимин задумался, усмехнулся, видимо, вспомнив что-то забавное. - А вот было недавно. Там же, в вашей области, - обратился он к Алене и назвал район. - Судили группу воров, а среди них была цыганка. Стала она просить у суда снисхождения, как кормящая мать. "Какая ж вы кормящая, - говорит судья, - вашему младшему ведь шесть!" - "Тарас, иди сюда, покормлю!" - позвала цыганка. Из коридора в зал вбежал цыганенок и давай сосать у матери сиську.

Цезик вытащил из кармана записную книжку, начал записывать.

- Интересно, интересно, - крутил он головой, - где-нибудь можно использовать.

- Гонораром со мной поделитесь, - пошутил Зимин.

Пообедав, они вчетвером прогулялись вдоль озера, поговорили и разошлись по комнатам на тихий час.

- Ну, Алена, ты адвокату определенно понравилась, - категорично заключила Валерия Аврамовна, когда они закрыли дверь своей комнаты.

- Да что вы, - смущенно возразила Алена, - он просто вежливый человек.

- Не выпускай его, послушайся меня. А я возьмусь за Цезика. Расшевелю его.

Алена хотела сказать, что Цезик, пожалуй, молод для Валерии, да вспомнила, что и она намного моложе Аркадия Кондратьевича, и промолчала. "А, - подумала она, - все это пустое. Лишь бы время провести".

- Нам повезло, - не умолкала Валерия, - наши мужчины не пьют. Теперь ведь, когда знакомятся с женихом, чем интересуются? Не тем, каков он красивый или некрасивый, любит или не любит, а пьет жених или не пьет. Вот времена наступили.

- Я бы не сидела вековухой, - призналась Алена, - женихи находились, да все пьяницы. А с ними жить - горе пить. Лучше уж одной.

- Таким и море по колено, - тяжело вздохнула Валерия, вспомнив про своего мужа. - И сколько ж их утонуло в этом море!

- Ой, и утонуло... А все-таки жаль их. Идешь, а он, бедняга, лежит, как мертвый, шевельнуться не может.

- Жалела и я раньше, а теперь травила б, как клопов.

Алена засмеялась, вспомнив случай, рассказала соседке:

- Зимой как-то шла я с работы, темно уже, а пьяный лежит - на снегу, без шапки. Мороз крепчает, замерзнет, думаю. Подняла его, посадила, шапку надела. А он глаза продрал да - цап меня за грудь. Я ему как врежу по щеке и бежать.