Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)

- А я... со времен организации РСДРП! С тех времен, когда только возникла в подполье Российская социал-демократическая рабочая партия. Во времена первой русской революции я уже в царских тюрьмах сидел. Тебя еще на свете не было, а я уже по тюрьмам насиделся! И потом... все время в борьбе, все время в огне! Как порох-то пахнет, ты разве только в газетных полосах нюхал. А я пол-Отечественной... с сорок третьего на фронте! Ранение имею... Две награды боевые! Не много, но я их заслужил. А сколько я товарищей боевых потерял!

Да, ранение Петр Петрович Полипов имел, это он сказал правду. Правду он сказал и про награды, и про потерю боевых товарищей... Не сказал лишь и никогда никому не скажет, как он там, на фронте, встретился и распрощался с Лахнов-ским Арнольдом Михайловичем, тоже с товарищем своим по давним делам. Тогда, в июле сорок третьего, кривоплечий Алексей Валентик обратно перевел его за линию фронта, на советскую сторону, сказал на прощанье: "Весь фронт в движении. Ступай, дурак, в какую-нибудь часть, позвони оттуда в свою редакцию: жив, мол, материалы собираю для статьи, скоро вернусь... С каким бы удовольствием я тебя пришлепнул, идиота, да Лахновский, старый пень, не велел". Полипов так и сделал, на другой день объявился в редакции как ни в чем не бывало... Не сказал обо всем этом Петр Петрович Полипов, а Василий Кружилин этого, естественно, не знал. И никто другой не знал. И, будучи в том уверенным, во весь голос кричал Полипов:

- Так какое ты имеешь право говорить о моей совести?! Этого я и отцу твоему никогда не прощу, а тебе... проведшему всю войну в плену...

Василий побледнел, медленно поднялся, сжав кулаки. Но Полипов этого не испугался, стоял и ждал с улыбочкой. "Что за дьявольщина? - мелькнуло у Василия. - Неужели это он на провокацию вызывает? Не хватало еще..."

По скулам у него прокатились желваки. Но он взял себя в руки, спокойно сказал:

- Что же, пороху столько, сколько ты, я, может, и не нюхал. Но я другого нанюхался... Фашистских плетей, фашистской неволи. И потому-то я чувствую, как и чем земля родимая пахнет, этот ветер, это небо! Тебе этих запахов, кажется, никогда не почувствовать, хоть ты и в царских тюрьмах сидел. Так что... не очень ловко в наступление ты перешел.

- В какое еще наступление?

- Ну, не прикидывайся. На вопросы мои сам напросился. А отвечать, видно, не готов еще.

Полипов нагнулся, поднял свой запыленный велосипед.

- Просто пропало желание отвечать. - Полипов поставил одну ногу на педаль велосипеда, собираясь сесть в седло, и добавил насмешливо: - Но чего тебе-то так уж сожалеть об этом? Тебе важно ведь, чтоб я самому себе ответил.

- Конечно, это важнее, - согласился Кружилин. - Да, видно, не скоро это произойдет...

- Тебе откуда знать, скоро или не скоро? - почему-то заинтересованно спросил Полипов и даже снял ногу с велосипедной педали.

Кружилин поднял плащ, перебросил его через руку.

- А оттуда... Сперва мне показалось, что совесть у тебя...

- Опять о моей совести?!

- А ты помолчи! - воскликнул Кружилин. - Да, показалось, что она у тебя шевелиться начала. Но я, кажется, ошибся.

Полипов, будто выполняя приказание Кружилина, теперь стоял и молчал.

- Ты, Петр Петрович, одного не можешь понять. Или не хочешь... Верх окончательно берут такие, как Иван Савельев, как Малыгин. Они тебя вытеснили отовсюду. Вот почему ты не в состоянии ответить на мои вопросы. А если в состоянии, но уходишь от них сознательно, то еще хуже.

Кружилин ожидал, что Полипов будет возражать, оправдываться. Но тот только спросил с холодной отчужденностью:

- А ты бы уж заодно и объяснил, не в состоянии или сознательно, раз... раз этакий у тебя... талант психолога.

- Этого объяснить пока не могу.

Стоя друг против друга, каждый теперь понимал, что лучше бы им скорей разойтись. Однако Кружилина задерживало любопытство: чем же кончится эта их случайная встреча?

Медлил и Полипов. Он отвернул глаза в сторону и потирал ладонью никелированный руль своего велосипеда. Потом решительно встряхнул машину, словно дернул лошадь за удила.

"Все равно не уедет, - подумал Кружилин. - Он все-таки понимает, что это будет походить на бегство, на позорное отступление. Не уйдет, не попытавшись как-то взять верх. Но интересно как?"

Кружилин решил ждать до конца и даже положил обратно на чемоданчик плащ, полез за папиросами.

Полипов отлично понял все мысли Кружилина. Понял и даже смерил его глазами с головы до ног с откровенно снисходительным превосходством.

Однако и Кружилин понял, что этот взгляд бывшего секретаря райкома на сей раз какой-то искусственный, показной.

- Значит, думаешь, что прижал меня в угол? - тихо спросил Полипов. Василий только пожал плечами. - И ждешь, как я из него... из этого положения выйду?

- Ну что ж. Это тоже интересно.

- Да... Но только мне выходить ниоткуда не надо. И никуда ты меня не загнал. Конечно, в последние годы судьба меня не балует, в этом ты прав. Пришлось... работу в райкоме, а потом и в совхозе "Степной" оставить...

- Осторожные, однако, формулировочки. Жалеешь, что ли, себя? А когда-то не выбирал выражений. Некогда, мол, выбирать, которые помягче, дело делаем...

- А ты не перебивай! - повысил голос Полипов. - Я твои вопросы выслушивал спокойно.

- Хорошо, - коротко сказал Кружилин.

- Ну вот... Только рано вы собрались хоронить Полипова. Жив еще Полипов. А формулировки... Я и сам понимаю - наломал дров порядочно, как уж тут ни формулируй. Партия поправит...

- Сколько же можно поправлять тебя? - не выдержал все-таки Кружилин.

- Во-он ты каков, оказывается! - уже сквозь зубы выдавил Полипов. - А ведь мы терпеливее относились к вам.

- Погоди, погоди... Кто это - мы? И к кому это - к вам?

- Ишь ты, как за слова хватаешься. К тебе вот, в частности. А мы - это старшее поколение.

Кружилин снова взял свой плащ.

- Ладно, Петр Петрович, кончим бесполезный разговор.

- Действительно, - согласился Полипов. - Только, повторяю, не торопитесь сбрасывать со счетов нас. Как бы ни работали, какие бы перегибы ни допускали, мы свято верили в дело партии, в великое дело...

- Слушай, Полипов, ты это всерьез проводишь разделение на "вас" и "нас"? перебил его Кружилин и поглядел ему прямо в глаза.

- Какое... разделение?! - вспылил Полипов. И потому, что вспылил, Кружилин понял: на этот раз Полипов чуть растерялся. - Не хватайся, говорю, за слова.

- А нет разве? И коль уж делишь, то позволь спросить: вы, старшее поколение, верили в дело партии, а мы, пришедшие вам на смену, по-твоему, не верим?

- О-хо-хо! - вздохнул Полипов. - Вон какие далекие выводы, оказывается, можно сделать, зацепившись за одно слово. Вон как можно повернуть. Но, во-первых, никакого разделения я не провожу. Во-вторых, я просто хотел сказать, что мы, совершившие в семнадцатом году революцию, воздвигли еще Днепрогэс и Магнитку, неплохо справились с коллективизацией, с индустриализацией, построили, черт возьми, социализм. Ты что же, отрицать это будешь?