Роджер Пилкингтон - Сокровища старого Яна

«Ей-то хорошо так говорить, — подумала Джилл, несколько обиженная словами подруги. — Она не считает себя сбежавшей, и ей не нужно беспокоиться о родителях, которые уверены, что Керол всё ещё находится на Темзе, где то около Оксфорда, а не за сотни миль оттуда, в чужой стране. У неё даже есть паспорт».

— Я иду с вами, — решил Питер.

Ему вовсе не хотелось, чтобы члены его команды перессорились между собой. И без этого трудностей у них было достаточно.

Покупок предстояло сделать немного, но Джилл всё же обменяла в банке несколько фунтов. Банковский служащий попросил у неё паспорт, чтобы внести отметку об обмене денег. Хорошо, что Керол была рядом и предъявила свой. Он всё ещё был мокрый. Керол рассказала о своём невольном купании в канале. Служащего это обстоятельство только позабавило, и он из любезности подсушил паспорт насколько мог при помощи промокательной бумаги.

Возвратившись на катер, Питер наполнил бак горючим, причём с радостью отметил, что бензин стоил здесь значительно дешевле, чем в Англии. Потом, оставив на катере одних девочек, он не спеша направился к шлюзу. Отлив достиг самой низкой точки; и дно прохода от шлюзовых ворот к главному каналу и дальше до устья реки почти совсем обнажилось. Противоположный берег виднелся в двух-трёх милях. В широком устье вверх и вниз медленно двигались чёрные точки судов всех разновидностей.

— Как успехи, Майкл? — несколько небрежно спросил Питер, стоя на шлюзовых воротах.

— Пока никаких, но будут, — бодро откликнулся Майкл.

Питер молча постоял ещё некоторое время, поглядывая в даль, простиравшуюся за водным пространством. Где-то там, за рекой, находится Дордрехт. Но где? Питер должен был признаться самому себе, что он не имеет ни малейшего представления, куда нужно направиться после выхода из гавани; к тому же им предстояло идти в кромешной темноте, и эта дополнительная трудность никак не могла, конечно, улучшить его настроение. Он вернулся к бассейну и осмотрел баржи, ломая голову над тем, как получить ответ на интересующие его вопросы. При его появлении на некоторых баржах начали свирепо лаять собаки. На других баржах из кормовых кают, где виднелись огромные рулевые колёса, его равнодушно рассматривали детские глазенки.

— Ты англичанин, да?

Питер вздрогнул, ожидая увидеть перед собой чиновников таможни или отряд полиции. Однако голос принадлежал всего-навсего краснолицему шкиперу баржи. Он стоял на набережной позади Питера.

— Да, — несколько виновато признался Питер. — Наш катер стоит вон там. Мы идём в Дордрехт.

— О! А путь туда знаете?

— Нет.

Шкипер дружески улыбнулся Питеру. Прежде всего ему не терпелось рассказать, что во время войны он плавал на многих английских грузовых судах и служил в голландском военно-морском флоте в Англии. И только после этого он наконец заговорил о том, что так волновало Питера.

— Никаких трудностей нет. В камере шлюза будет, наверное, судов двадцать. В полночь они поплывут дальше, а вы старайтесь не отстать от них, понимаете? Когда суда выйдут из порта, некоторые из них пойдут налево — во Флиссинген, но большинство повернут направо — в Дордрехт или в Антверпен. Суда, идущие в Антверпен, поднимаются вверх по течению четыре–пять часов. Следующие в Дордрехт идут полтора часа до Южно-Бевеландского канала. Вот этим путём вы и должны идти. Кстати, мне тоже нужно в Дордрехт. Вот там стоит моя баржа «Два брата».

Поблагодарив шкипера, Питер спросил, можно ли катеру пойти следом за ним.

— Я пошлю сына довести ваш катер до канала. Он знает, как дойти до канала и как войти в него. Он тоже говорит по-английски — во время войны он учился в школе в Англии, в Портсмуте. Пожалуй, будет лучше, если сын проводит вас до Дордрехта.

Предложение голландца очень обрадовало Питера, и он принял его с радостью. Договорились, что за несколько минут до открытия шлюза, в одиннадцать часов сын шкипера Виллем явится на «Нырок».

— А пока до вечера, — сказал шкипер баржи.

— До вечера. — Питер пожал протянутую ему руку и вернулся на «Нырок» в более бодром настроении, чем когда уходил.

Керол была в восхищении от новостей, которые принёс Питер, но Джилл тут же высказала свои сомнения.

— Моряки тоже предложили нам помощь, — напомнила она Питеру, — и ты знаешь, что произошло.

Питер действительно, как он признался, не подумал о том, что он, может быть, повторяет свою прежнюю ошибку. Но он почему-то верил, что голландец не обманывает его, и прямо сказал об этом.

— Но как ты можешь это знать?

— Не знаю, но чувствую, что это невозможно, — настаивал Питер.

— То же самое ты чувствовал и в прошлый раз, — уколола его Джилл.

— Они не могут быть жуликами, — вмешалась Керол. — Если у них есть баржа, значит, они, ясное дело, баржевики.

— Ну ладно, — сказала Джилл. — Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.

Питер промолчал.

— Вот что, — сказал он спустя некоторое время. — Мы все сейчас утомлены. Давайте немного поспим — ведь половину ночи нам придётся пробыть на ногах. Кто сходит за Майклом?

— Я схожу, — вызвалась Керол. — Нам и в самом деле нужно немного отдохнуть. Мы еле держимся на ногах. В таком состоянии и думать нечего охотиться за сокровищами.

До половины одиннадцатого, когда Керол разбудил чей-то голос с берега, на «Нырке» всё было спокойно. Керол зевнула, соскочила с койки и выглянула в иллюминатор. Это оказался сторож моста, — он пришёл сообщить, что скоро поднимет мост для пропуска судов из шлюза. Керол разбудила остальных, и вскоре они, освежённые сном и чувствуя себя значительно бодрее, чем днём, уже занимались каждый своим делом. Оживление и шум вокруг них усиливались, на баржах один за другим застучали мощные моторы; канал словно повеселел, украсившись разноцветными ходовыми огнями судов.

Вслед за грохочущими звуками и жалобным писком послышался звон стальных цепей — это поползли вверх подъёмные фермы моста, и на нём вспыхнули зелёные сигнальные огни вместо красных.

Питер завёл мотор и тоже зажёг ходовые огни. Как раз в этот момент с носа баржи, груженной кирпичом, послышалось бодрое «Алло!». Это Виллем рапортовал о своём прибытии.

Сын баржевого шкипера оказался подростком, лишь на год-другой старше Питера. Это был худой, но сильный юноша. Его волосы цвета льна были гладко зачесаны назад. На нём была клетчатая рубашка, а поверх неё — синий свитер.

Виллем, должно быть, обрадовался случаю вести катер в качестве лоцмана и быстро подружился с компанией в рулевой рубке, где его познакомили с каждым членом команды в отдельности. Ещё больше обрадовался он чаю, который ему принесла Керол; пока Питер подводил «Нырок» к воротам шлюза, собираясь занять место в общем потоке судов, Виллем оживлённо делился своими воспоминаниями об Англии и о своих школьных днях.