Владимир Новоженов - Два ледокола: другая история Второй мировой

Посему венцом европейских финансовых траншей в России под властью «новых русских» была бы уже однажды описанная Т. Мором ситуация:

«Так-то и случается, что жадный и ненасытный обжора, настоящая чума для своей родины, собирает в своих руках тысячи акров земли и обносит их плетнем или забором, или своими насилиями и притеснениями доводит собственников до того, что они вынуждены продать все свое имущество. Тем или другим способом, не мытьем, так катаньем, донимают их, и они наконец вынуждены выселиться — эти бедные, простые, несчастные люди.

Мужчины и женщины, мужья и жены, сироты и вдовы, объятые отчаянием матери с грудными детьми, все домочадцы, бедные средствами к жизни, но многочисленные, так как земледелие требовало много рабочих рук. Они бредут прочь, говорю я, покидают свои привычные родные места и нигде не находят приюта. Продажа всей домашней утвари, хотя и не имеющей большой ценности, могла бы при других условиях оказать им некоторую помощь, но, внезапно выброшенные на улицу, они вынуждены распродавать имущество за бесценок. И когда этими несчастными скитальцами истрачено все до последней копейки, то скажите, бога ради, что же им остается делать, как не красть?

Но тогда их вешают по всей форме закона.

Или просить милостыню?

Но тогда их заключают в тюрьму как бродяг за то, что они шатаются вез дела: их обвиняют в безделье, — их, которым ни одна душа не хочет дать работы, как бы усердно они ее ни добивались».

Из числа этих бедных изгнанников, которых, по словам Томаса Мора, прямо-таки принуждали к воровству, «в царствование Генриха VIII было казнено 72 000 крупных и мелких воров» (Hollnshed. «Description of England», v. I, p. 186).

Во времена Елизаветы «бродяг вешали целыми рядами, и проходило года, чтобы в том или другом месте не было повешено их 300 или 400 человек» (Stryps. «Annals of the Reformation and Establishment of Religion, and other Various Occurrences in the Church of England during Queen Elisabeth's Happy Reign», 2nd ed., 1725, т, II).

Согласно тому же самому Страйпу, в Сомерсетшире в течение одного только года было казнено 40 человек, на 35 наложено клеймо, 37 подвергнуто порке и 183 «отчаянных негодяя» выпущено на волю. Тем не менее, говорит он, «из-за попустительства мировых судей и нелепого сострадания народа это значительное число обвиняемых не составляет и жалкой доли всех действительных преступников».

Он добавляет: «Другие графства Англии были не в лучшем положении, чем Сомерсетшир, многие даже а гораздо худшем».

Так что же Вы хотите за пять лет от Сталина, который должен был исхитриться так, чтобы 350 тысяч тракторов и 130 тысяч комбайнов не привели к такому же ужасу.

У благородной Европы ушел на это без малого целый XVIII век. И то весь в крови и слезах своих подданных…

Хотя повторяю: паскуднейших фактов при сталинском варианте коллективизации было немало. Однако отбирать паспорта у колхозников для нахождения их при машинах гораздо гуманнее, чем вешать их по-английски рядами на деревьях с паспортами и без машин…

Хотя любимые Резуном англичане практиковали не только висельные способы. Возьмем примеры посвежее в английской истории.

В середине XIX века в Англии решался очень непростой геополитический вопрос: соседка Англии, Ирландия, по площади не отличается от Англии, а по климату она даже лучше, чем Англия. Население же в начале XIX века в этих двух странах было примерно одинаково. Ирландцы всегда плохо относились к англичанам, и это естественно: англичане для них суть захватчики. А вот к концу XIX века Ирландия оказалась единственной европейской страной, население которой не выросло, а значительно уменьшилось: с десяти миллионов — до трех.

Делалось это вот как: в 1846 году в Ирландии разразился страшный голод. Погибло более миллиона человек. Но… в этом же самом году из Ирландии вывозились и зерно, и скот. И английское правительство этому не препятствовало. Оно это поощряло. Кроме этого, оно охотно поощряло и эмиграцию: голодные люди в отчаянии бежали из страны. И вот за 50 лет в Ирландии остались только те, которые непосредственно заняты в сельском хозяйстве, а беспокойное «лишнее» население для Англии из Ирландии просто исчезло.

Вот так, Владимир Богданович!

А вроде капиталистов-людоедов на Британских островах Вы до сих пор не заметили!

Нестыковочка…

Должны быть… Поищите…

Продолжу об оставшихся двух путях, если по первому пути Вам все ясно…

Второй путь был очень соблазнительным и теоретически хорошо проработанным экономистом-аграрником А.В.Чаяновым. Это путь сельской кооперации. Он кажется настолько хорошим, что Ленин ему посвятил свою одноименную работу, которую потом советские студенты должны были конспектировать до дыр… Мы же за красоту мысли Чаянова — сразу начнем сравнивать его путь с третьим, который и выбрал Сталин.

Упрощенная идея кооперации. Крестьяне, продолжая владеть каждый своим наделом земли, своим тягловым и продуктивным скотом, сбрасываются деньгами или берут сообща в Крестьянском банке кредит и покупают технику, скажем, один трактор и комбайн в расчете на десять хозяйств. Эта техника и обрабатывает поля всех участников по очереди.

Упрощенная идея коллективизации. Крестьяне отказываются от своих наделов, своего тяглового и продуктивного скота, сдают это все в общее пользование и становятся работниками коллективного хозяйства, получая от него доход пропорционально количеству и качеству труда. Идеал этого варианта прекрасно показан в фильме Алексея Салтыкова «Председатель» с его героем, воплощенным Михаилом Ульяновым.

Это я ориентирую молодых читателей, которым, видимо, уже не дано вживую увидеть сталинскую версию колхозной общины людей.

Если говорить о количестве сельхозпродукции от одной деревни, а следовательно, й от всего сельского хозяйства, то кооперативный путь имеет очевиднейшие преимущества по сравнению со сталинско-колхозным. За обработкой своего личного участка земли крестьянин присмотрит гораздо тщательнее, чем за обработкой колхозного поля. Своих быков и лошадей он обиходит лучше, чем конюх на колхозной конюшне. Его хозяйка-жена за своими коровами, телками, бычками и свиньями присмотрит лучше скотницы, доярки или свинарки на колхозных фермах. А это, без сомнения, дало бы 10–15 процентов прироста сельхозпродукции плюсом к экономике преимуществ собственно колхозного варианта.

Это настолько очевидно, что просто глупо обвинять Сталина, что он этого не видел и не учитывал личного фактора в работе. Автор крылатой фразы «Кадры решают ВСЕ» — не мог так заблуждаться. Все это он прекрасно видел и учитывал, в отличие от своих многочисленных критиков, хором загомонивших о сталинских ошибках после его смерти. Просто эти критики как-то стыдливо оставляют в стороне то, что кооперация не дает повышения товарности в сравнении с колхозным вариантом и не высвобождает людей для промышленности.