Константин Победоносцев - Курс гражданского права. Тома I-III

Но эта замена, это погашение одного требования другим тогда только может иметь место, когда оба требования в минуту взыскания имеют совершенно одинаковую силу, когда они однородны по предмету взыскания, оба подлежат осуществлению в одинаковой мере и степени и оба бесспорны, не подлежат сомнению. Ясное требование не может быть погашено неясным. Положим, что я произвожу взыскание по заемному письму, которое уже просрочено и признано уже за бесспорное, за подлежащее исполнению, приговором подлежащей власти. Должник противопоставляет ему свое заемное письмо на меня, — но такое, которому еще не наступил срок. Разумеется, здесь замены быть не может. С моей стороны — бесспорное требование, подлежащее безусловному исполнению немедленно, hic et nunc, с его стороны — мое обязательство, по которому еще не может осуществиться и право иска, требования — не то что исполнения. Когда-то истечет еще ему срок, когда-то еще он представит его ко взысканию, да и то, может статься, я предъявлю спор, и его требование будет спорным. У меня может быть требование ясное, безусловное (напр., по векселю, по заемному письму), а у должника моего требование по договору с условиями, за нарушение условия, за неустойку в действии, стало быть, подлежащее еще разбору и обсуждению: очевидно, здесь замены быть не может (liquidi cum illiquido non fit compensatio). Должник противопоставляет моему требованию, бесспорному, свое требование на меня, состоящее в споре и в судебном рассмотрении. Такое требование само по себе никак не может быть принято взамен моего. Если суд, рассматривая дело по его иску, признает нужным потребовать от меня обеспечения, то я могу представить в обеспечение свое бесспорное требование; но этим мое взыскание будет только приостановлено, а не погашено. Замена может состояться только тогда, когда и по его требованию явится приговор судебного места, вступивший в окончательную законную силу.

Замена может быть только между однородными требованиями, именно когда то и другое требование относится к количеству. Никого из двух кредиторов нельзя принудить к получению иной вещи, а не той, которую должны отдать ему. Замена возможна, когда с обеих сторон предмет долга — денежная сумма или количество того же разряда. Я, напр., занял у тебя 2 ящика муки, а ты в другое время занял у меня 3 мешка; замена возможна. Но где хлебный торговец взял у винопродавца 2 ящика вина, а тот у него 4 мешка муки, — здесь трудно допустить замену без взаимного согласия, разве эти обязательства будут превращены в деньги по известным рыночным ценам. (При сем последнем условии допускает замену французский закон). А когда одно из двух требований имеет предметом вещь индивидуальную, определенную, а другое — нет, замена решительно невозможна. Напр., отец моего приятеля завещал мне своего рысака Лебедя, а мой отец завещал моему приятелю любую лошадь из своего табуна: между нами обоими замена по этому предмету невозможна.

Вообще при замене нет надобности, чтобы оба требования были тождественны по сумме: меньшее взыскание, во всю свою меру, погашается в большем. Нет надобности, чтобы и число отдельных требований с той и с другой стороны было одинаковое: одно требование может идти в замене нескольких, причем в случае сомнения погашение распределяется по правилам зачета (см. выше). Нет надобности (в чем, впрочем, не все законодательства согласны), чтобы место платежа по взысканию с той и с другой стороны было одно и то же: разница в интересе, отсюда происходящая, может быть учтена особо, но не препятствует замене. Нет надобности и в том, чтобы основания требований были одинаковы: лишь бы в окончательном результате оба требования были бесспорны и сведены ко взысканию в одном знаменателе.

Есть, однако, случаи, когда и при всех вышеозначенных условиях замена не допускается. Для замены требуется, чтобы оба требования подлежали ко взысканию. Но вот какой может быть случай. Я представляю ко взысканию заемное письмо несостоятельного должника, и он имеет на меня требование по просроченному заемному письму. Мое требование подлежит взысканию, потому что все требования, представляемые на несостоятельного, хотя бы сроки еще не наступили, открываются ко взысканию. При всем том замены между нашими требованиями быть не может: в этом случае оно было бы несправедливо. Когда производится взыскание с несостоятельного, все его кредиторы по простым заемным обязательствам получают удовлетворение не полное, а но расчету, сколько причтется на рубль, в одной пропорции. Итак, если бы один из кредиторов, сам состоятельный, в погашение той суммы, на которую простирается его требование, мог зачесть всю ту сумму, которую сам должен, — это значило бы, что на самом деле он удовлетворяется вполне, тогда как все прочие получили бы только известный дивиденд. Такая привилегия была бы произвольная и несправедливая. Ниже будет показано, что русское законодательство держится иного правила.

Многие законодательства, по примеру римского, ограждают некоторые требования от замены. Таковы: требование имущества, насильно отнятого или присвоенного (по правилу: spoliatus ante omnia restituendus), требование вещи, отданной на сохранение или в ссуду; не допускается замена при ипотечных и вексельных требованиях, переданных другому лицу, когда требованию этого преемника противопоставляется долг передатчика, первоначального кредитора (Иван передал Петру вексель на Федора, а когда Петр взыскивает с Федора, Федор представляет в замену свое требование на Ивана); с другой стороны, ограничивается право представлять в замене — претензии, по передаче приобретенные, напр., требование на несостоятельного должника, приобретенное уже по открытии конкурса. (В числе кредиторов несостоятельного Ивана состоит Петр; а Федор должен Ивану и, чтобы попасть в число его кредиторов, приобретает претензию Петра.)

В Риме право замены лишь мало-помалу освободилось от стеснявших его прежде юридических и процессуальных формальностей, и объявлено свободным, — что и выражено в юстиниановом законодательстве словом: ipso jure, т. е. без особых формальностей. Это выражение, неправильно понятое составителями французского кодекса, повело к включению в него (ст.1290) следующего правила: замена совершается вполне единою силою закона, даже независимо от сознания должника. Очевидно, однако, что такое действие замены может быть объяснено лишь при погашении взаимных требований, — что и выражено в юстиниановом законодательстве словом: ipso jure, т. е. соблюдаемое строго и франц. суд. практикой) не принято в большей части других законодательств, и в прусском законе именно выражено, что замена происходит по требованию и что от замены всякий волен отказаться.