Константин Романенко - Последние годы Сталина. Эпоха возрождения

Ему грозила отставка, как Никсону. Рассчитывая на принцип: «коней на переправе не меняют», американский президент организовал «маленькую» войну в Европе. Но, как гласило название одного из американских фильмов — «Загнанных лошадей пристреливают». И отчасти и за подобный террор американцы лишились двух «зубов», торчащих в небе Нью-Йорка.

Но начиналась эта шизофреническая серия шантажа и государственного терроризма еще до окончания Второй мировой войны. В дни, когда еще не смолкли пушки.

В послевоенных публикациях историков широко комментировался факт встречи в начале марте 1945 года командующего войсками СС в Италии генерала Карла Вольфа с руководителем американской разведки Алленом Даллесом. Встреча состоялась в Цюрихе, и, как вспоминал Черчилль, «сведения об этом сразу же были переданы в штаб-квартиру союзников». Речь не шла о советской стороне.

Сговор готовился втайне от СССР. И лишь 21 марта посол США в Москве сообщил о результатах переговоров Советскому правительству. Реакция Сталина была резкой. Он писал союзникам:

«В течение двух недель за спиной Советского Союза, который несет основное бремя войны против Германии, происходили переговоры между представителями германского военного командования, с одной стороны, и американского командования… — с другой…» Сталин констатировал: «Советское правительство в данном деле видит не недоразумение, а нечто худшее».

Как свидетельствует приведенная выше цитата из мемуаров британского премьера, его политическая стратегия стала меняться именно в марте 1945 года. То есть Вождь своевременно заметил, что союзный корабль старой Британии совершает фордевинд. На его палубе уже тянули снасти, наполняя паруса ветром «холодной войны».

Но если позже Черчилль признался в своих истинных намерениях, то тогда, в завершение войны, он юлил. Прикидываясь невинным агнцем, он отвергал упреки в отношении попытки сговора за спиной Сталина. Представляя их безосновательными, он писал:

«Имеется возможность, — предлагал предположить британский премьер, — что вся эта просьба о переговорах, с которой обратился германский генерал Вольф, была одной из тех попыток, которые предпринимаются с целью посеять недоверие между союзниками…»

И предложив допустить возможное коварство со стороны немцев, он пытался обвинить Сталина в чрезмерной подозрительности: «Если немцы намеревались посеять недоверие между нами, то они на время достигли этого».

Однако Вождь был не из тех людей, которых можно водить за нос. В письме Рузвельту, копия которого была направлена премьеру Британии, он задавал неприятные, но справедливые вопросы:

«Я понимаю, что известные плюсы для англо-американских войск имеются в результате сепаратных переговоров… поскольку англо-американские войска получили возможность продвигаться в глубь Германии почти безо всякого сопротивления со стороны немцев, но почему надо было скрывать это от русских и почему не предупредили об этом своих союзников русских (курсив мой. — К. Р. )?»

Он не оставил без внимания и ссылку на немцев. Иллюстрируя их действия, он отмечал, что немцы «продолжают с остервенением драться с русскими за какую-то мало известную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Маннгейм, Кассель.

Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным».

То есть, не преступая грань дипломатического этикета, Сталин говорил о симптомах того, что война Гитлера на два фронта превращается в войну на один фронт — против Красной Армии.

Но он привел еще более «непонятный» пример поведения самого командования союзников. «Судите сами, — писал Сталин. — В феврале этого года генерал Маршал дал ряд важных сообщений Генеральному штабу советских войск, где на основании имеющихся у него данных предупреждал русских, что в марте месяце будут два серьезных контрудара немцев на Восточном фронте, из коих один будет направлен из Померании на Торн, а другой — из района Моравска Острава на Лодзь.

На деле оказалось, что главный удар немцев готовился и был осуществлен не в указанных выше районах, а совершенно в другом районе, а именно в районе озера Балатон, юго-западнее Будапешта.

Как известно теперь, в этом районе немцы собрали до 35 дивизий, в том числе 11 танковых дивизий. Это был один из самых серьезных ударов во время войны с такой концентрацией танковых сил. Маршалу Толбухину удалось избегнуть катастрофы и потом разбить врагов наголову, между прочим, потому, что мои информаторы раскрыли, правда, с некоторым опозданием, этот план…»

12 апреля 1945 года неожиданная смерть Рузвельта на время прервала выяснение отношений между союзниками в личной переписке. Впрочем, с приближением окончания войны у Черчилля появились и иные проблемы. Еще в декабре 1944 года в одной из лондонских газет появилась статья под заголовком: «Черчилль должен уйти».

В ней всемирно известный писатель-фантаст и общественный деятель Герберт Уэллс указывал: «Уинстон Черчилль, ныне являющийся будущим английским фюрером, представляет собой личность с набором авантюристических идей… Он никогда не обнаруживал широты мышления или способности к научному подходу… Сейчас он, кажется, совсем потерял голову. Когда английский народ был сыт унижением в связи с неумной политикой находившейся у власти старой консервативной шайки, задиристость Черчилля выдвинула его на первый план. Страна хотела бороться, а он любил драку. Из-за отсутствия лучших оснований он стал символом нашей воли к борьбе. Эта роль уже изжила себя… Черчилль выполнил свою задачу, и уже давно пришло время для того, чтобы он ушел в отставку и почил на лаврах, пока мы не забыли, чем ему обязаны».

В том же марте, когда Черчилль замыслил «незамедлительно создать новый фронт против… стремительного продвижения» Красной Армии в Европу, начали усиленно раздаваться голоса и скрипеть перья более мелких фюреров демократии.

Американский социалист Норманн Томас, выступая по радио 10 марта [3] Иванов Р. Сталин и союзники. 1941-1945 годы. М., 2005. С. 405. , пугающе пророчествовал, что Россия «может распространить свое господство от Токио до Дакара…». А 7 апреля Дрю Пирсон, опубликовавший в газете «Вашингтон пост» «Открытое письмо Сталину», вопрошал: «Американский народ хочет знать, действительно ли Россия искренне стремится к установлению мира после войны, или появится мир, в котором доминировать будет она».

Но самый серьезный диссонанс в отношения между союзниками внесла польская проблема. В эти же дни американская газета «Трентон тайм» [4] Иванов Р. Сталин и союзники. 1941-1945 годы. М., 2005. С. 406. опубликовала редакционную статью. В ней подчеркивалось: «Россия, несомненно, полна решимости создать в Варшаве правительство, раболепствующее перед Москвой, и установить статус Польши как вассала Советского Союза».