Валерий Демин - Уральская Гиперборея

Но и у современных хантов лягушка продолжает считаться священным и почитаемым существом: ее нельзя убивать или мучить, ей приписывается магическое свойство привораживать возлюбленного или возлюбленную. Лягушка в виде стилизованного орнамента вышивалась на женской одежде, ее изображения хранились в особой берестяной коробке или сундучке, она считалась духом-охранителем во время родов, а после благополучного появления на свет ребенка ей приносились дары и жертвы. Вообще же, по мнению многих специалистов-этнографов, в мифологии хантов архаичный образ лягушки сливается с первобожеством хантыйского пантеона — праматерью Калтась, женой верховного небесного божества Торума и божественным олицетворением Матери Земли.

О чем же всё вышесказанное свидетельствует? Во-первых, о былой социокультурной и этнолингвистической общности тибетских и индоевропейских (в данном случае — русского) народов. Во-вторых, о доминировании в те далекие предысторические времена понятия оборотничества, которое впоследствии трансформировалось в религиозное учение — египетское переселение душ {80} 80 Представления о реинкарнации в древности было распространено по всему миру. В частности, исследователи северной мифологии и культуры давно и неоднократно отмечали, что всемирно известные бронзовые фигурки птицелюдей и зверолюдей, найденные в основном на Северном Урале и в Предуралье, представляют собой не что иное как наглядную иллюстрацию к концепции переселения душ. (См., напр.: Чижова Л. В. Пермское культовое литье — птицелюди и зверолюди. Автореферат кандидатской диссертации. Л., 1983). , ведийское перевоплощение (аватары), буддийское перерождение и т. п. Происхождение подобных воззрений вполне поддается научной расшифровке. Представляется, что в основе понятия оборотничества лежат былые тотемные отношения, когда люди идентифицировали себя не по национальной или этнической, а по тотемической принадлежности. Переход из одного тотемного объединения в другое трактовался, к примеру, как превращение одного животного в другое или же превращение птицы в человека, человека в камень и т. п.

Необходимость же перехода из одного тотема в другой диктовалась запретом кровосмесительства, то есть невозможностью вступления в брак между мужчинами и женщинами из одного тотема. В свою очередь, естественный и регулярный обмен женихами и невестами истолковывался, как тотемное оборотничество. Со временем бытовавшие повсюду традиции оформлялись и закреплялись в виде фольклорных мифологем. Именно об этом свидетельствуют все до боли знакомые сюжетные повороты типа — «ударился о землю и обернулся: соколом, волком, туром, горностаем, щукой или муравьем». Конкретное животное здесь отнюдь не обозначает живую птицу, зверя, рыбу, насекомое — речь может идти и о родовом тотеме. Особенно широко были распространены, вплоть до недавнего времени, суеверия о превращениях людей в волков, по-славянски — в волкодлаков (или волколаков ). В мировоззрении древних оборотничество представлялось как вполне заурядный акт. Звериную или птичью шкуру можно было надеть, снять и даже передать другому как обычную одежду. Например древнейшая «Сага о Вёльсунгах» совершенно буднично рассказывает про то, как валькирия надевает воронье платье (в других случаях это лебединый наряд) и летит к конунгу, дабы уронить ему на колени волшебное яблоко, от коего королева затяжелела и после мучительной беременности родила сына (его пришлось вырезать мечом из чрева матери).

Чем, например, отличаются классические буддийские представления о перевоплощении и перерождении от нижеследующего пассажа из все той же «Саги о Вёльсунгах»:

«<���…> Синфьётли отвечает:

— Верно, ты запамятовал, как был ты вёльвою на Варинсейе и говорил, что хочешь замуж, и сманивал меня на это дело, чтоб я был тебе мужем; а затем был ты валькирией в Асгарде, и чуть было все там не передрались из-за тебя; а я породил с тобою девять волков на Ланганесе, и всем им я был отцом.

Гранмар отвечает:

— Здоров ты врать! Мне же сдается, что ничьим отцом ты не мог быть с тех пор, как оскопили тебя дочки ётуна на Торснесе; ты — пасынок Сиггейра-конунга, и валялся ты в лесах с волками; и сотворил ты все злодеяния сразу, братьев своих убил и стяжал дурную славу.

Синфьётли отвечает:

— А помнишь ли, как был ты кобылой у жеребца Грани, и скакал я на тебе во весь опор по Браваллу. Был ты затем козопасом у Гольниётуна <���…>». {81} 81 http://norse.ulver.com/texts/volsunga.html .

Здесь на протяжении четырнадцати строк процитированного диалога-перепалки викинга Синфьётли с конунгом Гранмаром вспоминаются несколько превращений, якобы имевших место в реальной жизни (включая превращения мужчин в женщин и обратно). Приведенные мифологические метаморфозы живо напоминают также многократно проанализированные в этнографической и религиоведческой литературе метаморфозы впадающего в транс шамана, отправляющегося в «путешествия» по сакральным мирам. При этом он может становиться зверем или птицей — преимущественно тотемными. Аналогичные магические превращения древнегерманского бога Одина описывает, к примеру, Снорри Стурлусон в своей знаменитейшей «Саге об Инглингах»:

«Один мог менять свое обличье. Тогда его тело лежало, как будто он спал или умер, а в это время он был птицей или зверем, рыбой или змеей и в одно мгновение переноситься в далекие страны по своим делам или делам других людей. (Сказанное мало чем отличается от обычной шаманской практики. В свете бажовской проблематики обращаю внимание также на превращения Одина в змей.— В.Д.). Он мог также словом потушить огонь, или утишить море, или повернуть ветер в любую сторону, если хотел, и у него был корабль — он назывался Скидбландир, на котором он переплывал через большие моря и который можно было свернуть, как платок. Один брал с собой голову Мимира, и она рассказывала ему многие вести из других миров, а иногда он вызывал мертвецов из земли или сидел под повешенным. Поэтому его называли владыкой мертвецов или владыкой повешенных. <���…>» {82} 82 Стурлусон С. Круг земной. М., 1980. С. 14.

В далеком прошлом подобные превращения занимали важное место в жизни древних перволюдей. В настоящее время они практически сошли на нет. Однако сие вовсе не означает, что их вообще не стало. Нелишне напомнить, что здесь описан чисто ноосферный эффект. Во всех подобных случаях речь не идет о физическом перемещении тела человека. Живое или мертвое, оно остается на месте. «Путешествует» только душа или сознание, «растворяющиеся» на какое-то время в энергоинформационном поле и черпающие из ноосферы информацию, доступную только в критических состояниях.