Евгений Анисимов - Петр Великий: личность и реформы

Но в конце 1710 года предотвратить войну не удалось: активность Петра в Европе и, что особенно беспокоило османов, в Польше, а также демарши Карла сыграли свою роль – Турция начала войну против России. Впервые за много лет предстояло воевать на два фронта. Петр решил не дожидаться того, что предпримут турки, и двинуться к южной границе. Как было провозглашено в манифесте от 22 февраля 1711 года, он «повелел войскам своим главным отовсюду к турским границам итить, куда и сам особою своею вскоре прибыть изволит». Основная группа войск под командой Шереметева прямо из Прибалтики через Польшу двинулась ранней весной к «воложским границам», то есть к границам Валахии и Молдавии – вассальных государств Османской империи. Почему Петр поспешил проявить инициативу, прежде чем выявились намерения турок и крымских татар, и предпринял стремительное наступление именно в этом районе, а не в Приазовье или Приднепровье? Направление удара, решительность и быстрота действий Петра были обусловлены знанием и трезвой оценкой ситуации. Петр разгадал направление возможного удара турок – Украина и Польша – и стремился избежать превращения этих земель в зону активных действий Русско-турецкой войны, ибо это резко усиливало риск возникновения непредсказуемых политических коллизий. Войну следовало увести как можно дальше к югу от возможной досягаемости стоявшего в Померании сильного корпуса шведского генерала Крассау, численность которого к весне 1711 года достигла 26 тысяч человек.

Вот один из источников, ставших основой решения Петра: донесение посла России в Стамбуле П. А. Толстого. 14 ноября 1710 года, то есть задолго до описываемых событий, он получил сведения о планах турок в предстоящей войне и сообщил их Петру. Он писал: «Объявя войну Порта царю и вступи в Полшю, [соединится] с королем шведским, который будет искать соединения с войски своими ис Померании под командою… Красова, но соединясь с теми, король шведской вступит в Саксонию, а турки с частью поляков останутца против московских в Польше, но Польша вся будет принуждена Лещинского признать». Достоверность данных Толстого подтверждалась сведениями разведки. Поэтому-то Петр не колебался с выбором района военных действий.

Немаловажным фактором, определившим дунайское направление, было соглашение с молдавским господарем Димитрием Кантемиром, обещавшим поддержку русским войскам и присоединение Молдавии к России. Походом в сторону Дуная Петр надеялся поднять на борьбу с турками и южнославянские народы. «Когда воздвигнет господь бог крестоносную десницу твою на басурман, – обращались в 1710 году к Петру сербские патриоты, – не забудь и нас, малейших, приглашением царским и милованием своим, да и мы потщимся службою своею за своего православного царя».

И это не были пустые слова – балканские народы видели в России свою освободительницу от османского ига. Петр немало сделал для пропаганды этих идей. В грамоте черногорцам 3 марта 1711 года говорилось: «Мы себе иной славы не желаем, токмо да возможем тамошныя народы християнския от тиранства поганского избавити, православныя церкви паки украсити и животворящий крест возвысити. Итако, наконец, еще будем единокупно, кийждо (то есть каждый. – Е. А.) по своей возможности, трудитися и за веру воевати, то имя Христово вящше прославится, а погани Магомета наследницы будут прогнаны в старое их отечество, в пески и степи аравийския». В послании на греческом языке, адресованном всем христианам Османской империи, он призывает их браться за оружие и пишет: «Мы прославим друг друга нашим оружием, ибо пришло указание от Бога и то, что Я пишу вам, вы примите в единении с Богом. И объединимся против врага, и опояшем себя шпагой, начнем войну, прославим царство Наше, ибо ради освобождения вашего Я иду на муки. Я хочу, чтобы вы помогли Мне, и Господь воздаст на благо вам всем и вы найдете в стране Моей почет и милосердие». Пожалуй, это одно из первых обращений русского царя к славянам и христианам Османской империи, провоцировавшее их на выступление. И оно нашло отклик: в ряде мест Сербии, Черногории, Албании начались восстания. Но они были вскоре подавлены; удручали и вести, приходившие из Молдавии, – поход Петра оказался неудачен.

Если говорить кратко, он оказался плохо подготовленным и неудовлетворительно проведенным. Это касалось оперативной разведки, координации действий войск, снабжения их продовольствием и фуражом. Вообще, если касаться эмоциональной стороны дела, то отметим, что Петр с тяжелым чувством шел в этот поход, не проявляя присущего ему оптимизма и веры в благополучный исход войны, навязанной ему противником. Особенно беспокоился он о Екатерине и дочерях, чем объясняется объявление Екатерины женой. В письме Меншикову 6 марта 1711 года – накануне выступления из Москвы – он с грустью пишет: «Ныне посылаю к вашей милости в презент кафтан здешняго сукна: дай Боже на здоровье носить. Мы, чаю, сего дня поедем в путь свой, которого конец Бог весть…» Через два месяца, уже из похода, в Яворове, он пишет Меншикову, поздравившему его с заключением брака с Екатериной, с нескрываемой тревогой за будущее дочерей: «…к тому же имеем принадлежащий безвестный путь нам, но точию единому богу сведомый… Благодарствую вашей милости за поздравление о моем пароле (объявлении брака. – Е. А.), еже я учинить принужден для безвесного сего пути, дабы, ежели сироты останутца (Анна и Елизавета жили у Меншикова. – Е. А.), лутче бы могли свое житие иметь, а ежели благо бог сие дело окончает, то совершим [свадьбу] в Питербурху».

И хотя Петр понимал, что с турками (учитывая условия войны на юге) нужно воевать иначе, чем со шведами, тем не менее со стороны русских военачальников – героев Полтавы было проявлено шапкозакидательство, известное легкомыслие, которое обычно сурово наказывается на поле боя. Так и случилось – интуиция не подвела царя.

7 июля 1711 года турки в Молдавии, в районе реки Прут разорвали коммуникации русской кавалерии с основной частью армии. Учитывая тяжелые условия похода по безводным, опустошенным саранчой степям, на военном совете было решено на Дунай не идти, а, наоборот, как отмечалось в «Журнале» Петра, «ретироваться от неприятеля, пока возможно всем случиться (соединиться. – Е. А.) и в удобном месте со оным дать баталию».

Отступление проходило в тяжелейших условиях. Преображенский полк, шедший в арьергарде, в течение нескольких часов отбивал беспрерывные атаки численно превосходящего противника. При этом приходилось тащить на себе тяжелые рогатки – наиболее эффективное оружие пехоты при наскоках конницы степняков. За шесть часов отступления армия, утомленная зноем и жаждой, прошла лишь семь верст и была вынуждена остановиться на берегу Прута. Лагерь трижды подвергался атакам турецких и татарских войск. Ситуация становилась чрезвычайно опасной, ибо против 38 тысяч русских действовало не менее 140 тысяч воинов визиря Балтаджи-Мохамада.