Эрнест Лависс - Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Вскоре после этого султан принял с большим почетом французского и английского посланников, по пе обнаружил никакого желания согласиться на какое бы то ни было посредничество и примкнуть к Лондонскому протоколу. И только военная неудача могла сломить его упорство. Кампания 1828 года не решила ничего, по зато кампания 1829 года привела к решительным результатам. В Азии Паскевич дошел до Эрзерума, которым и овладел. В Европе русская армия, усиленная, реорганизованная и поддержанная диверсией греков, которые в это время напали па турок со стороны Эпира и Фессалии, снова появилась в Болгарии под предводительством Дибича, разбила (в июпе) турок при Кулевче, взяла Силистрию и, совершив необычайно смелый переход через Балканы, 20 августа дошла до Адриапополя. А спустя несколько дней русские аванпосты оказались па расстоянии нескольких миль от Константинополя.

Русский полководец сильно рисковал и ставил все на карту. Углубившись в неприятельскую страну и далеко отойдя от своей операционной базы, он имел в строю не больше 20 000 человек и мог подвергнуться фланговому нападению скутарийского паши, который шел на него форсированным маршем. И тем не менее султан и его министры, узнавшие в Константинополе о приближении неприятеля, потеряли голову. Им показалось, что Турецкая империя окончательно погибнет, если они не подпишут немедленного мира [77]. А их растерянность привела к Адрианопольскому трактату, который и был подписан 14 сентября 1829 года.

По этому трактату царь возвращал султану завоевания, сделанные русскими войсками в Европе, за исключением островов в устьях Дуная, но в Азии он сохранял, кроме городов, уступленных ему по Аккерманскому договору, также еще Анапу, Поти, Ахалцых, Атцкур и Ахалкалаки. Все права Молдавии, Валахии и Сербии были подтверждены и гарантированы. Порта предоставляла всем русским судам, а также судам всех наций, с которыми она состояла в мире, право свободного прохода через Дарданельский и Босфорский проливы. Русским подданным предоставлялась полная свобода торговли в Турецкой империи и свобода плавания по Черному морю. Султан должен был уплатить царю 11 500 000 дукатов военной контрибуции, а в обеспечение этой уплаты Болгария и дунайские княжества должны были временно оставаться оккупированными русскими войсками. Наконец, в отношении Греции Порта признала без оговорок постановления трактата 6 июля и протокола 22 марта. К основному содержанию мирного договора были присоединены конвенция относительно уплаты контрибуции и особый договор относительно Молдавии и Валахии.

Этот мирный договор был для России величайшим из триумфов, какого она только могла достигнуть в то время на Востоке. В результате потери Молдавии, Валахии, Сербии и Греции, новое положение которых несомненно представляло шаг к полной независимости, Оттоманская империя, подорванная в своих основах, была открыта со всех сторон русскому влиянию. Кроме того, царь держал Турцию в своих руках благодаря контрибуции, которую она, очевидно, была, не в состоянии выплатить. В Азии он владел на основании последнего договора несколькими пунктами, откуда легко мог начать против нее нападение. Свобода плавания по Черному морю и проливам, выговоренные царем коммерческие преимущества для России, влияние царя на вассальные государства и его притязания на протекторат над всеми христианскими подданными Турецкой империи давали ему громадную власть над ней. И Николай I эксплуатировал Турцию, парализовал ее и во всякое время мог найти предлог к ссоре с нею. Таким образом русский царь господствовал над Турцией с меньшими издержками и меньшим риском, чем если бы он овладел Константинополем. Он прикидывался умеренным в своих требованиях, но на деле стал властителем Востока.

Махмуд и его военные реформы.Турецкая империя страдала хронической болезнью, важнейшим симптомом которой наряду с финансовым банкротством была военная дезорганизация. Янычарский корпус, эта недисциплинированная и варварская милиция, давно уже играл роль одного из деятельнейших факторов ее разложения. Махмуд имел возможность в этом убедиться. Поражением в двух последних войнах он был обязан главным образом той неудаче, которую потерпели реформы Селима. Янычары составляли настоящую касту, наделенную непомерными привилегиями; сыновья наследовали отцам, а вербовавшиеся извне рекруты выходили обыкновенно из отбросов населения. Обосновавшись со своими семьями в Константинополе и в главных городах империи, янычары занимались всевозможными ремеслами вплоть до самых предосудительных, а становясь солдатами, они только то и делали, что грабили и мучили мирных жителей или же затевали бунты. Янычары отказывались выступать в поход против неприятеля. Казнокрадство офицеров, которые спекулировали на жалованье солдат, постоянно вводило правительство в заблуждение относительно их наличного состава: жалованье выдавалось на 400 000 человек, а когда нужны были войска, то их оказывалось в наличии не более 20 000.

Махмуд, которому пришлось долго скрывать свою ненависть к янычарам, тем не менее не стал дожидаться Адриано-польского трактата, для того чтобы возобновить по отношению к ним политику Селима. Уже в 1822 году, не решаясь еще уничтожить этот корпус, он сделал попытку его реорганизовать. Но все его усилия привить янычарам европейскую тактику и дисциплину закончились полнейшей неудачей. Для борьбы с греками ему пришлось прибегнуть к помощи вассала. Успехи, одержанные египетскими войсками, превосходная организация которых вызывала в нем зависть, побудили его снова взяться за реформы. Ободренный взятием Мисолунги, поддерживаемый улемами, которых янычары восстановили против себя своим безбожием, одобряемый высшими сановниками империи, которым муфтий сообщил о своих намерениях, султан издал 28 мая 1826 года указ о сформировании регулярного корпуса акипджи (солдат действительной — службы), в который каждая из 61 орт, стоявших гарнизоном в столице, должна была поставить по 150 человек. Это новое войско предполагалось вооружить, обмундировать и обучить по-европейски под руководством приглашенных из Египта офицеров.

Главный штаб янычар, который султану удалось привлечь па свою сторону, подчинился без особого сопротивления. Но с унтер-офицерами и рядовыми дело обстояло иначе. 12 июня началось новое строевое учение, а 15-го вспыхнуло восстание. Бунтовщики разграбили дворец великого везира и некоторых других высших сановников, требуя предания их смерти. За этим последовали быстрые и страшные репрессии. Махмуд, принявший уже заранее все меры предосторожности и ничуть пе испугавшийся бунта, приказал развернуть против мятежников сапджак-и-шериф (знамя пророка) и отбросил их к площади Этмейдан, где окруженные со всех сторон янычары были безжалостно истреблены картечью и ружейным огнем. В этот день погибло от 6000 до 7000 янычар; множество других, взятых в плен, было казнено в следующие дпи. Остальные рассеялись. Победа султана была полная. Ввиду этого оп приказал совершенно уничтожить оджак, и мера эта вскоре «была приведена в исполнение по всей империи. Вместе с тем был уничтожен орден дервишей Бекташи, которые всегда действовали солидарно с янычарами. 20000 бродяг было выслано из Константинополя. А так как через несколько месяцев (в августе — октябре) некоторые из побежденных стали устраивать в столице поджоги, то султан приказал отрубить еще немалое количество голов, и победа осталась за законом.