Игорь Рассоха - Прародина Русов

Сравнение стословных списков базовой лексики дает правильные результаты в отношении определения сравнительной близости языков (за исключением самого отдаленного родства). Но глоттохронологические даты принципиально ненадежны. Единственный реальный лингвистический критерий датировки распада языковых семей — это реконструкция общей культурной лексики, которую можно сопоставить с археологическими и этнографическими реалиями. Археологические датировки принципиально точнее лингвистических. Так что критерием правильности глоттохронологии служат данные археологии, а никак не наоборот.

Следует помнить, что каждый реконструированный праязык — это всего лишь реконструированное состояние в прошлом каждого из современных языков — его потомков. Здесь всегда есть прямая преемственность. И эта прямая преемственность всегда проявляется не только в языке, но и в материальной культуре. Собственно, и язык, и вещи — составные элементы единой целостной человеческой культуры.

Вследствие ассимиляции аборигенов может измениться физический тип носителей языка, но вместе с языком обязательно сохранятся основы их материальной и духовной культуры. Даже различные пиджины и прочие метисные языки подтверждают данную закономерность: очевидно, что, скажем, с английским (в основе) языком распространялась и английская материальная культура, плантационное хозяйство, христианство и т. д. А материальная культура испаноязычных мексиканцев куда ближе к испанской, чем к ацтекской. Общее правило: при прямой преемственности языка обязательно сохраняется и прямая преемственность материальной культуры.

Это значит, что обязательно существует цепочка прямой преемственности материальной культуры между любым современным народом и его предками, говорившими на том же языке. Там, где выявляется прямая преемственность археологических культур, была и прямая преемственность языков.

При этом можно определить, какое конкретно праязыковое состояние (например, славянское, индоевропейское или ностратическое) соответствует данной археологической культуре. Для этого должны совпасть реалии материальной культуры, выявленные в реконструированном состоянии праязыка и в данной археологической культуре.

Итак, единственная методологически корректная процедура определения языковой прародины, т. е. месторасположения во времени и пространстве народа — носителя языка, ставшего предком данной группы родственных языков, состоит в следующем:

А) Лингвистический этап. Это, во-первых, установление самого факта родства языков. Во-вторых, это как можно более полная реконструкция праязыка. В-третьих, это выявление в реконструированном праязыке всей совокупности реалий культурной (а не природной!) лексики, которая позволила бы найти им однозначные соответствия в сохранившихся остатках материальной культуры. Причем выявляться культурная лексика должна только исходя из самих лингвистических фактов, а не из априорных соображений лингвиста о том, какие термины могли или не могли существовать в реконструированном праязыке. И все, тут сфера компетенции лингвистики заканчивается.

Б) Археологический этап. Во-первых, строится цепочка прямой археологической преемственности между наиболее изученным народом — носителем одного из родственных языков и его как можно более далекими предками. Во-вторых, находится то место в данной цепочке, которое наиболее соответствует культурным реалиям реконструированного языка. В-третьих, полученный результат проходит проверку в отношении всех остальных народов — носителей данных родственных языков. Должна быть прямая преемственность между археологической культурой прародины и всеми точно известными культурами народов-потомков. Выше это было уже доказано в отношении индоевропейской прародины.

Данные антропологии, а также письменных, фольклорных и этнографических источников могут быть ценным подспорьем, но, вообще говоря, не обязательны. То же относится и к реконструкциям природной среды. В случае, если подобные данные будут противоречить данным археологии, следует отдавать предпочтение археологии. Это тем более относится к ненадежным данным глоттохронологии.

В заключение напомню, что в Украине огромную роль в исследовании рассмотренной в данной книге проблематики сыграла блестящая книга Юрия Витальевича Павленко «Передiсторiя давшх pyciв у свiтовому контекстi» [267]. Рискну отнести себя к школе Ю. В. Павленко. В конце книги хочу еще раз выразить свое восхищение и признательность этому великому ученому и замечательному человеку.

Данное дополнение, как и несколько небольших вставок в основном тексте, сделано уже после выхода книги в свет, для ее второго издания.

Первый вопрос, который здесь следует разобрать, касается переживаемого сегодня бума молекулярной генетики человека. После полной расшифровки генома человека стало возможным достаточно точно определять степень биологической близости между собой разных популяций людей, в том числе представителей разных народов. Особое значение для этого приобрели исследования специфически мужской Y-хромосомы.

«Изучение вариабельности Y-хромосомы в современных популяциях, эволюции ее линий и их географического распределения позволило прояснить проблемы происхождения и расселения анатомически современного человека, реконструировать некоторые пути древних миграций, описать структуру и происхождение генетического разнообразия в различных регионах мира» [351]. Суть дела в том, что Y-хромосомы передаются только по мужской линии и изменяются в целом только за счет случайных мутаций. Т. е. носители одной и той же мутации — это потомки одного и того же мужчины. Эти мутации сейчас надежно определяют методами молекулярной биологии. «На филогенетическом древе Y-хромосомы современного человека выделено 18 основных клад, обозначаемых буквами латинского алфавита от А до R» [351]. Эти основные мутации, в свою очередь, далее давали новые, дополнительные мутации, например, R1a, R1b и т. д. Такие совокупности носителей одной и той же мутации называются гаплогруппы.

Нас в данном случае наиболее интересует гаплогруппа R1a. «По распространенной гипотезе носители R1 в результате продвижения ледников в Европе оказались изолированы друг от друга. Те из них, которые пережили трудные времена в Испании, стали расселяться оттуда с началом потепления 10–15 тыс. лет назад по Западной Европе как носители гаплогруппы R1b. А другие выжили в Северном Причерноморье и 6–8 тыс. лет назад развили индоевропейскую экспансию на запад и восток как носители гаплогруппы R1a. Племена позднего палеолита, носители R1a и отдаленные предки славян, из степей Восточной Европы дошли до Алтая, оставив след в генофонде алтайских народов, киргизов (более 60 %) и таджиков, и проникли в Индию (35–45 % на севере Индии)» [352]. «Украинское происхождение гаплогруппы R1a независимо подтверждено по многим направлениям исследований, включая основной компонент анализов, микросателлитные вариации и определение частотности» [353]. Т. е. у украинцев этой гаплогруппы не больше всех (порядка 50 %, примерно столько же у поляков и южных русских), но она самая разнообразная.