Всеволод Волин - Неизвестная революция 1917-1921

В основе нигилизма как философской концепции лежали, с одной стороны, материализм, а с другой, индивидуализм в самом широком понимании.

Знаменитая книга Бюхнера (немецкий философ-материалист, 1824–1899 гг.) «Сила и Материя», появившаяся в то время и тайно отпечатанная на русском языке многотысячным тиражом, несмотря на риск, связанный с ее распространением, стала настоящим евангелием тогдашних молодых российских интеллигентов. Большое влияние на них оказали также труды Молешотта, Ч. Дарвина и многих других западных материалистов и натуралистов.

Материализм признали неоспоримой, абсолютной истиной.

Будучи материалистами, нигилисты вели ожесточенную борьбу против религии, а также всего, что не поддавалось рациональному осмыслению и научному исследованию, что не являлось сугубо материальным или не приносило непосредственную пользу, наконец, против всего, что имело отношение к сфере духа, чувств, идеалов.

Нигилисты презирали эстетику, красоту, комфорт, духовные радости, сентиментальность в любви, умение одеваться, желание нравиться и т. д. Следуя подобной логике, они доходили до полного отрицания искусства как проявления идеализма. Их главный идеолог, блестящий публицист Писарев, погибший по нелепой случайности в расцвете лет, сравнивал в одной из своих статей рабочего и художника. В частности, он утверждал, что любой сапожник заслуживает большего уважения и восхищения, чем Рафаэль, ибо первый делает материальные и полезные вещи, а произведения второго нельзя использовать на практике. Тот же Писарев с материалистических и утилитаристских позиций пытался развенчать великого Пушкина. «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник», — говорит нигилист Базаров в романе Тургенева.

Под «ожесточенной борьбой», которую вели нигилисты, следует понимать лишь литературную и устную полемику, не более того. Деятельность нигилистов ограничивалась завуалированной пропагандой своих идей в нескольких журналах и интеллектуальных кружках. Даже ее вести было непросто, поскольку царская цензура и полиция сурово преследовали «иностранные ереси» и всякую независимую мысль вообще. «Внешние» проявления нигилизма выражались главным образом в непринужденной манере одеваться и вести себя. Так, женщины-нигилистки обычно коротко стригли волосы, водружали на нос очки, чтобы выглядеть менее привлекательными и подчеркнуть свое презрение к красоте и кокетству, носили грубую одежду в противовес модным туалетам, подражали мужской походке и курили, заявляя таким образом о равенстве полов и бросая вызов общепринятым правилам поведения. Сути движения эта экстравагантность ничуть не умаляла. Она легко объяснима и простительна, учитывая невозможность как-то иначе заявить о себе. А в области нравов нигилисты являлись абсолютными ригористами.

Но главной основой нигилизма был своеобразный индивидуализм .

Возникнув сначала как естественная реакция на подавление свободной мысли и личности в России, этот индивидуализм пришел к отрицанию во имя абсолютной свободы личности всякого принуждения, обязанностей, условностей, традиций, налагаемых на человека обществом, семьей, обычаями, нравами, верованиями, приличиями и т. д.

Полное освобождение личности, мужчины и женщины, от всего, что может посягнуть на ее независимость или свободу мысли: такова была основополагающая идея нигилизма. Он отстаивал священное право личности на полную свободу и неприкосновенность.

Почему это идейное течение получило название «нигилизм»? Тем самым его сторонники хотели сказать, что не принимают ничего (по-латински nihil ) из того, что является естественным и почитаемым для других: семью, общество, религию, традиции и т. д. Если такому человеку задавали вопрос: «Что вы принимаете, одобряете из окружающего вас, среды, которая считает своим правом и даже долгом оказывать на вас то или иное влияние?» — он отвечал: «Ничего!» (nihil). Значит, он был нигилистом.

Как мы отмечали выше, вопреки своему чисто индивидуалистическому и философскому характеру, нигилизм (отстаивавший свободу личности главным образом как абстрактное понятие, не выступая против господствующего деспотизма) готовил почву для борьбы с тем, что реально и непосредственно препятствовало политическому, экономическому и социальному освобождению.

Но не нигилизм начал эту борьбу. Он даже не поставил вопроса: «Что делать для подлинного освобождения личности?» Он до конца оставался в рамках чисто идеологических дискуссий, и реальные дела его ограничивались нравственной сферой. Вопрос о непосредственной борьбе за освобождение был поставлен следующим поколением, в 1870-е годы. Именно тогда в России появились первые революционные и социалистические группы [5] Первые революционные и социалистические группы появились в России в 1860-х гг.: «первая» «Земля и Воля», кружок Ишутина, «Народная Расправа» С. Нечаева и др. . Пришло время приступить к действию . Но оно уже не имело ничего общего с нигилизмом прошлых лет. Само слово это ушло в прошлое и осталось в русском языке лишь как чисто исторический термин, память об идейном движении 1860-х годов.

За границей принято называть «нигилизмом» все русское революционное движение вплоть до «большевизма» и использовать выражение «нигилистская партия». Это ошибка, вызванная незнанием подлинной истории движения.

Крайне реакционное правительство Николая I не желало отдавать себе отчета в происходящем, замечать начинающееся брожение умов. Напротив, оно, с целью обуздать нарождавшееся движение, бросило вызов обществу, создав тайную политическую полицию (пресловутую Охранку [6] «Охранка» (охранные отделения) возникла в 1880-х гг. Имеется в ввиду Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, созданное в 1826 г. ), специальный жандармский корпус и т. п.

Преследования по политическим мотивам стали настоящим бедствием для страны. Вспомним, что именно в то время молодой Достоевский едва избежал казни и был отправлен на каторгу за то, что состоял членом мирного кружка социальных исследований, руководимого Петрашевским; что к голосу виднейшего русского критика и публициста Белинского почти не прислушивались, а другой великий публицист, Герцен, был вынужден покинуть страну; и так далее, не говоря уже об убежденных и активных революционерах, таких, как Бакунин.

Этими репрессиями не удалось погасить напряженность, причины которой коренились слишком глубоко в обществе, и, тем более, улучшить положение в стране. Николай I не желал знать никаких других средств, кроме дальнейшего закручивания бюрократических и полицейских гаек.